– Ну… сложно объяснить, – пожал Драко плечами. – Просто не такая, как обычно.
– Понятно.
– Она даже о чем-то хотела со мной поговорить на днях. Дважды, представляешь?
– О чем?
– Понятие не имею, я сейчас немного занят кое-чем, – Драко решил не посвящать друга в тонкости своего времяпрепровождения.
– Понятно, – снова сказал Блейз.
Что-то натянулось внутри у Забини, призывая обратить внимание, но Блейз снова отмахнулся от предчувствия.
– Ты только представь, Блейз, она мне так гордо заявила, что у нее сви-да-ни-е, а сама будто только что встала с кровати, такая лохматая и в этой еще своей серой кофте, которую она, наверное, с Уизли своего стащила, – хмыкнул блондин, – растянутая до жути.
Что-то щелкнуло уже прямо в мозгу у Забини, заставляя того резко выпрямиться.
Нотт тоже в последнии дни был каким-то странным и хотел поговорить с Забини, но последний сказал “давай утром”, но утром ничего не вышло.
– Так ты узнал, о чем она хотела поговорить?
– Сегодня спросил, но она сказала, что это подождет до утра, – ответил Драко.
Блейз окаменел. Это не могло быть правдой.
– Так ты говоришь у нее свидание сегодня, да?
– Ты дебил? – Драко перевел взгляд на Забини и вздрогнул. Друг был… странно-взволнованным. – Да.
– И выглядела… не очень, да?
– Это же Грейнджер, для нее такое норма, но будь я девчонкой, я бы хоть губы подкрасил, – попробовал пошутить Малфой.
Но Блейзу было не до шуток. Уже не просто крутило желудок и сосало под ложечкой, что-то смотрело в затылок, опаляя чумным дыханием. Он сорвался и побежал, молясь не только Мерлину.
– Я оплачу твой заказ, но ты мне будешь должен! – крикнул вслед другу Драко, но Забини уже вылетел из паба.
Где-то в мозгу у Малфоя промелькнула мысль, что это он должен был пулей лететь в Башню старост и оттащить Грейнджер от кого бы то ни было, но… Но ее стало слишком много, и Драко с ужасом признался себе, что его настроение полностью зависит от этой своенравной гриффиндорки.
Но на долю секунды промелькнула мысль, что Блейзу известно что-то больше, но Драко отогнал ее тут же. А когда к нему подсели члены квиддичной команды, то и вовсе забыл об этом, увлекшись разговором.
А Блейз бежал так быстро, как позволяли легкие. В глазах все мелькало, в груди кололо, но он несся сломя голову, не обращая внимание ни на кого. Все может подождать, но не Гермиона Грейнджер.
Гермиона Грейнджер всегда была тем человеком, которая помогала любому. И она помогала даже слизеринцам. Но сейчас ей была нужна помощь, и никого не было рядом.
Блейз Забини был тем человеком, который всегда оказывался в нужное время в нужном месте. И сейчас он бежал со всех ног, балансируя на тонком льду.
Время измерялось секундами. Жизнь измерялась рваными вдохами и выдохами, что вырывались из груди парня.
Он взлетел по ступенькам и даже не заметил, как подвернул ногу. Не было и секунды, чтобы отдышаться или хоть как-то себе помочь. Прошипев от боли, он все же назвал пароль и бегом кинулся внутрь гостиной. Пусто. На пол бросил перчатки и мантию. Никогда в жизни он еще не поднимался по лестнице так быстро. Распахивает дверь ее комнаты – пусто.
– Грейнджер…
Он хочет зайти и проверить комнату Драко, но замирает у двери в ванную. Свет. Приглушенный свет виднеется через щель. Сердце забилось так отчаянно, словно собиралось сломать ребра. Аккуратно стучит, но в ответ тишина.
– Гермиона? – по-прежнему тишина.
Блейз не думал, начал паниковать и совершенно забыл про магию. Попытки с третьей смог выломать дверь. Не вырвать – сорвать с петель.
– Блять, Грейнджер, – голос сорвался. – Ну какого хера?..
Ее рука, лежащая на бортике ванной, соскользнула, и брызги драматично упали на кафель.
– Грейнджер? – Забини отказывался понимать, почему не видит девушку полностью. Вообще не видит. – Грейнджер! – мулат кинулся к ней. – Грейнджер…
Мулат достал гриффиндорку из ванной. Она была в одежде, что промокла насквозь и облегала ее худое тело. Щупал ее руки, но не мог найти пульс.
– Только не умирай, только не умирай, – повторяет Блейз.
На шее тоже не было пульса.
– Блять, Грейнджер, я тебя никогда не прощу, – угрожает он ее бесчувственному телу.
Пытается судорожно вспомнить, что о подобном говорится в колодомедице. Не помнит, хоть убей. Ни одного заклинания. Но на помощь приходят инстинкты и здравый смысл.
– Грейнджер! – трясет он ее тело, сидя на полу, но ноль ответа.
Судорожно стягивает с нее намокшую кофту, кладет девушку на свое колено, упираясь бедром ей в живот.
– Давай, кошечка, – стучит ей по лопаткам. – Ты ведь сильная, – приговаривает он, – ты самая сильная ведьма из всех, кого я знаю, – очередной удар по спине.
Ничего.
На все у него не более двух-трех минут, и Блейз молится, чтобы не было слишком поздно.
Вода из ее легких медленно вытекает на холодный кафель, туда же капают и его слезы.
– Ну давай же, ты ведь слышишь меня, – он продолжает хлопать по ее лопаткам. Решив, что жизнь важнее чувства такта, растегивает лифчик, чтобы Гермионе ничего не могло мешать.
Вода перестает течь, и Блейз переворачивает Гермиону – теперь девушка лежит на спине. Лицо белое, как смерть, а губы синие, и в уголках пена. Склоняется над ней, зажимая одной рукой нос, а второй оттягивает голову назад, как можно дальше.
Глубокий вдох – выдох в рот.
И так несколько раз по кругу, до головокружения и грани потери сознания от нехватки кислорода в организме. Но он нащупал слабый пульс.
– Кошечка, – улыбнулся Блейз. – Ты не можешь уйти и оставить Поттера одного, он ведь умрет в этот же день, споткнувшись о собственные шнурки.
Гермиона уже лежит, распластанная на полу в ванной, а Блейз стоит на коленях, давя на грудную клетку. Он не знал, правильно ли он это делает или нет, но он читал, что так можно и нужно делать. Он очень надеялся, что он все делает правильно.
Расстегнул ей пуговицу на узких джинсах и немного молнию. И снова улыбнулся, когда нащупал трепещущий пульс.
Продолжил делать какой-то там массаж сердца и замер, когда увидел пузырек. Взмах руки – и флакон уже в ладони. Пузырек с таблетками Нотта. Пустой пузырек.
– Грейнджер! – ругнулся Блейз.
Не церемонясь, схватил Грейнджер поудобнее. Проще было послать в нее заклинание, но сделал все по старинке. Из кармана достал платок, обернул им два пальца и нагло вторгся ими в рот. Заботливо придерживал, пока из нее выходила вся та гадость, которой она наглоталась.
Как только судороги прекратились, применил очищающее, освежая ее дыхание. Обняв ее, Блейз сел на мокрый пол, баюкая девушку, как младенца. Слезы лились бесконтрольно по щекам, когда он чувствовал ее стабильный пульс и тихое дыхание.
Прислонился губами к виску, запечатляя поцелуй – он чуть ее не потерял.
Именно в этот момент она открыла глаза.
– Я умерла, да? – хрипло спросила девушка.
– С чего ты решила?
– Мне так… спокойно.
– Еще хоть раз учудишь подобное, самолично придушу, – обещает Блейз и крепче прижимает к себе.
– Ты мокрый, – подмечает она, но все равно трется щекой о его плечо. Ослабленный организм погружается в беспамятство и забывается сном.
Она проснется глубокой ночью, практически под утро, и все покажется сном, но небольшой зеленый бутылек, стоящий на ее тумбочке и заботливо оставленный Забини, будет говорить о другом.
Теперь действительно все казалось таким простым и глупым. А еще вчера вечером она стояла на том самом месте, где в последний раз она видела Тео. Стояла и смотрела вниз, но так и не смогла понять, что заставило его так поступить.
Она тоже чувствовала себя потерянной в этой жизни. Она тоже хотела уехать. Он обещал подарить ей целый мир, а в итоге оставил ее у разбитого корыта.
Девушка искренне не понимала, что должно было придать парню сил на подобное. Она вот не смогла. Хотела, но не смогла. Но если бы от ее жизни зависела победа Гарри в этой войне, то она бы смогла. Точно смогла. Наверное.
Но самое страшное было не то, что подтолкнуло его, а то, что творилось в его душе во время полета в эти считанные секунды.