- Что ты делаешь?
- Ищу пропавшее оружие.
Он выпрямился и кинул мне связку ключей.
- Пистолета нет, но в кармане были эти ключи. Проверь, не открывает ли какой-нибудь из них дверь кабины.
Я открыла дверцу со стороны пассажирского сидения и обыскала бардачок, карманы для карт и под сидением, но оружия не обнаружила. Когда я вернулась к Морелли, он орудовал ломиком над герметичной цилиндрической емкостью.
- Оружия в кабине нет, - сообщила я.
Крышка отскочила, и Морелли, щелкнув фонариком, посветил внутрь.
- Ну? – спросила я.
Его голос напрягся, когда он ответил.
– Здесь Кармен.
На меня напал еще один приступ тошноты.
- Думаешь, Кармен была в морозильнике Сэла все это время?
- Похоже на то.
- Почему он держал ее здесь? Неужели не боялся, что кто-нибудь обнаружит ее?
Морелли пожал плечами.
– Полагаю, он чувствовал себя в безопасности. Может, уже подобное прежде проделывал. Если что-то часто делаешь, становишься самонадеянным.
- Ты думаешь обо всех этих несчастных женщинах, исчезнувших со Старк Стрит.
- Да. Сэл, наверно, только ждал подходящего момента вывезти Кармен и бросить в море.
- Не понимаю, что его связывало со всеми этими делами.
Морелли вернул крышку на место.
- Я тоже, но уверен, можно уговорить Рамиреза объяснить нам это.
Он отряхнул колени руками и оставил на них белые следы.
- Что это за белая фигня? – спросила я. - Сэл имел дело с детской присыпкой или очистителем, или чем-то еще?
Морелли посмотрел на руки и на штаны.
– Я не заметил.
- На полу лодки тоже был порошок. А сейчас ты зачерпнул из емкости и вытер о брюки.
- Бог мой, - воскликнул Морелли, уставившись на руки. – Блин.
Он сдернул крышку с емкости и провел пальцем по ободку. Потом засунул палец в рот и попробовал. – Это наркотик.
Сэл не производил впечатление человека, потребляющего крэк.
- Это не крэк. Героин.
- Ты уверен?
- Я его много повидал.
Я могла видеть в темноте, как он улыбнулся.
- Сладкий Пирожок, думаю, мы только что обнаружили сливную лодку, - сказал он. – До сих пор я думал, что все дело в прикрытии Рамиреза, но сейчас не уверен. Думаю, это может быть связано с наркотиками.
- Что за сливная лодка?
- Это небольшая лодка, выходящая в море на свидание с большим кораблем, подвязавшимся в контрабанде наркотиков.
- Большинство мирового героина поступает из Афганистана, Пакистана, Бирмы. Обычно доставляется через Северную Африку, затем в Амстердам или другой европейский город. До сих пор любимым методом проникновения в страну на северо-востоке была упаковка в тела и провоз их через Аэропорт Кеннеди. Около года назад мы начали получать наводки, что наркотики победно путешествуют на кораблях, приходящих в порт Ньюарка. Администрация США по контролю за применением законов о наркотиках и таможня работали сверхурочно, но так ничего и не нашли.
Он поднял вверх палец, исследуя его.
– Думаю, причина в том, что когда корабль приходил в Ньюарк, героин уже выгрузили.
- В сливную лодку, - дополнила я.
- Да. Сливная лодка перехватывает наркотик с материнского корабля и привозит в маленький залив, такой как этот, где нет таможенников.
- Моя версия – они загружали наркотик в эти бочки после передачи, а один из пакетов последний раз порвался.
- Трудно поверить, что кто-то может быть столь небрежен, чтобы оставить обличающую улику.
Морелли хмыкнул.
– Работаешь повседневно с наркотиками, и они становятся обыденным явлением. Не поверишь, что люди оставляют на виду в квартирах и гаражах. Кроме того, лодка принадлежит Сэлу, и есть шанс, что Сэл не участвовал. То есть, если лодку арестуют, Сэл заявит, что одолжил ее приятелю. Он не знал, что ее используют в преступных целях.
- Думаешь, потому так много героина в Трентоне?
- Может быть. Когда имеешь под рукой такую лодку, что можешь привозить его в больших количествах и исключить курьеров, то у тебя хорошее преимущество в виде низких накладных расходов.
- И наркоманы мрут как мухи.
- Да.
- Почему, как ты думаешь, Рамирез застрелил Сэла и Луиса?
- Может, Рамирезу понадобилось сжечь мосты.
Морелли прошелся фонариком по темным углам в глубине грузовика. Я с трудом различала его в темноте, но могла слышать шарканье подошв, когда он двигался.
- Что ты делаешь? - спросила я.
- Ищу пистолет. В случае, если ты не заметила, мне чертовски не повезло. Мой свидетель мертв. Если не смогу отыскать пистолет Зигги в нетронутом состоянии, я тоже стану трупом.
- Всегда есть Рамирез.
- Который может разговориться, а может - и нет.
- Думаю, ты слишком остро реагируешь. Я могу засвидетельствовать присутствие Рамиреза на месте двух совершенных убийств, и мы раскрыли главную операцию по поставке наркотиков.
- Вероятно, это бросит тень сомнения на характер Зигги, но не изменит факта, что я застрелил безоружного человека.
- Рейнжер сказал, что ты должен доверять системе.
- Рейнжер сам игнорирует систему.
Я не хотела видеть Морелли в тюрьме за преступление, которое он не совершал, но точно также не желала, чтобы он провел жизнь в бегах. Он на самом деле был хорошим паренем, и как мне не хотелось в этом признаться, я начала испытывать к нему нежные чувства. Когда расследование завершиться, я буду скучать по поддразниванию и поздним дружеским посиделкам. Хотя Морелли еще продолжал действовать на нервы тут и там, но возникло новое чувство партнерства, которое превысило большую часть моего гнева в прошлом. Трудно было поверить, что его пошлют в тюрьму в свете всех этих новых улик. Вероятно, он потеряет свою работу в полиции. Мне это казалось меньшим позором, чем прятаться долгие годы.
- Полагаю, нам следует позвонить в полицию и позволить им разбираться с этим, - предложила я Морелли. – Ты не можешь скрываться весь остаток своей жизни. А что будет с твоей матерью? А что насчет нашей устной договоренности?
- Устной договоренности? О, черт, Стефани, ты же не собираешься предъявить мне счет, не так ли?
- У нас было соглашение. Ты позволяешь привести тебя, когда мы найдем пропавшего свидетеля.
- Я не учел, что он будет мертв.
- А меня выселят.
- Послушай, Стефани, твоя квартира не такой уж подарок. Кроме того, это напрасный разговор. Мы оба знаем, что ты не способна привести меня силой. Есть только один способ получить твои деньги – это мое позволение. Ты же не собираешься стоять на своем.
- Мне не нравится твое отношение, Морелли.
Свет от фонарика закружился, и Морелли ринулся по направлению к двери.
– Меня не заботит, что ты думаешь о моей позиции. Я в паршивом настроении. Мой свидетель мертв, и я не могу найти чертово оружие убийства. Вероятно, Рамирез будет визжать как свинья, а меня оправдают, но пока этого не случилось, я буду прятаться.
- Ну и черт с тобой. Не могу поверить, что так для тебя будет лучше. Представь, что вдруг какой-нибудь коп заметит тебя и пристрелит? Кроме того, у меня есть работа, и я собираюсь ее сделать. Не следовало мне иметь с тобой дела.
- Ну, это были неплохие дела, - заметил он.
- Добился ли ты в них успеха?
- Нет. Но я - не ты. У меня такой опыт, что тебе и не снилось. И я, черт возьми, более подготовлен, чем ты когда-либо будешь.
- Ты меня недооцениваешь. Я хорошо подготовлена, твою мать.
Морелли хмыкнул.
– Ты – мармеладка. Нежная и сладкая, и если тебя разогреть, становишься тягучей и прелестной.
Я ретировалась, лишившись дара речи. Не могла поверить, что еще несколько секунд назад я участливо и по-дружески думала об этом уроде.
- Я быстро учусь, Морелли. Хотя несколько раз ошиблась в начале, но я сейчас способна тебя привести.
- Да, ладно. Что ты собираешься делать, застрелить меня?
Его сарказм меня отнюдь не умиротворил.