Я повернулась и уставилась на темные окна домов через дорогу, решив, что не вредно расспросить постоянных жителей. Вернулась к «чероки» и проехалась вокруг квартала, найдя парковочное место на соседней улице. Стуча в двери, я задавала вопросы и показывала фотографии. Ответы были одни и те же. Нет, они не узнают фото Морелли, и, нет, они не заметили ничего необычного из своих окон в ночь убийства или пожара.
Я обходила ряд домов прямо напротив квартиры Кармен и очутилась лицом к лицу с сутулым стариком, держащим в руках бейсбольную биту. У него были глаза-бусинки и крючковатый нос, а уши из тех, с которыми их владелец не выходит из дома в ветреный день.
- Практикуемся? – спросила я.
- Никогда не мешает позаботиться о безопасности, - подтвердил он
Я назвала себя и спросила, не видел ли он Морелли.
- Нет. Никогда его не видел. Делать мне нечего, как выглядывать из этих чертовых окон. В ночь убийства ничего нельзя было разглядеть. Темно было. Как, черт возьми, тут что-то разглядишь?
- Сзади фонари горят, - сказала я. - Мне показалось, что должно хорошо освещать.
- Фонари той ночью не горели. Я сказал это копам, которые здесь околачивались. Чертовы фонари всегда не горят. Подростки их разбили. Я знаю, они смылись, потому что я выглянул на шум. Я с трудом слышал свой телевизор из-за всей этой шумихи, устроенной полицейскими машинами и грузовиками. Первый раз я выглянул, потому что работал мотор одного из этих грузовиков-рефрижераторов… похожих на те, что возят продукты. Чертова штуковина припарковалась прямо перед моим домом. К черту таких соседей, скажу я вам. Люди совсем обнаглели. Паркуют здесь в переулке грузовики и машины с доставкой все время, пока посещают своих знакомых. Надо запретить.
Я рассеянно кивала в знак согласия, думая, что хорошо иметь пистолет, потому что если я когда-нибудь стану такой привередливой, то лучше застрелиться.
Он принял мой кивок за одобрение и продолжил.
- Потом следующий грузовик вслед за ним приехал, это был полицейский фургон почти такого же размера, как рефрижератор, и они не заглушили двигатели тоже. У этих парней, должно быть, куча лишнего горючего.
- А потом вы ничего подозрительного не видели?
- Я же сказал, темно было, хоть глаз выколи. Кинг Конг бы мог забраться на стену, никто бы не заметил.
Я поблагодарила его и вернулась в джип. Приближалось к полудню, и атмосфера накалялась. Я поехала в бар к кузену Ронни, прихватила упаковку холодного пива и взяла курс на Старк Стрит.
Лула и Джеки, как всегда, охотились на углу. Они потели и покачивались на жаре, выкрикивая нежные уменьшительно-ласкательные прозвища и наглядно демонстрируя предложения потенциальным клиентам. Я припарковалась поблизости, поставила на капот упаковку пива и откупорила одну банку.
Лула узрела пиво.
- Ты выманиваешь нас с нашего угла, девочка?
Я хмыкнула. Мне они в некотором роде нравились.
- Думаю, может, ты пить хочешь.
- Че-е-ерт. Даже и вполовину не представляешь, как хочу.
Лула медленно прогулялась, взяла пиво и слегка запыхалась.
- Не знаю даже, что тут торчать и время терять. Никто не хочет трахаться в такую погоду.
Джеки подошла следом.
- Не делай этого, - предостерегла она Лулу. - Твой старик взбесится.
- Тот еще красавчик, - сказала Лула. – А мне наплевать. Долбанный хреновый сутенер. Что-то не видно его, стоящим тут под солнцем, не так ли?
- Так что говорят о Морелли? - спросила я. - Что-нибудь наклюнулось?
- Не видела его, - поделилась Лула. - Ни его, ни фургон.
- Слышала что-нибудь о Кармен?
- Типа?
- Типа, нет ли ее поблизости?
Лула была одета в топ, из которого, казалось, сейчас вывалятся ее внушительные буфера. Она прислонила банку пива к груди. Полагаю, чтобы охладиться. Правда, чтобы охладить грудь такого размера, ей бы понадобился бочонок.
- Ничего не слышала про Кармен.
Скверная мысль вспыхнула у меня в голове.
- Кармен когда-нибудь проводила время с Рамирезом?
- Рано или поздно все проводят время с Рамирезом.
- А ты имела с ним дело?
- Не я. Он любит напускать свои чары на тощих кошек.
- Предположим, он захотел бы очаровать тебя? Ты бы пошла с ним?
- Милая, никто ни в чем Рамирезу не отказывает.
- Слышала, он плохо обращается с женщинами.
- Куча мужиков плохо обращается с женщинами, - встряла Джеки. - Иногда на них находит.
- Иногда они испытывают досаду, - предположила я. – А порой у них не все дома. Слышала, Рамирез - психопат.
Лула глянула в сторону гимнастического клуба, взгляд ее остановился на окнах второго этажа.
- Да, - согласилась она. - Он извращенец. Пугает меня. У меня была подружка, которая пошла с Рамирезом, так он ее сильно порезал.
- Порезал? Ножом?
- Нет, - уточнила она. - Бутылкой пива. Разбил горлышко и затем пустил его в … в дело, знаешь ли.
Я ощутила, как в голове вспыхнула лампочка, и время на мгновение застыло.
- Как ты узнала, что это был Рамирез?
- Люди знают.
- Люди ничего не знают, - встревожилась Джеки. - Людям не следует болтать. Кто-то болтает, а тебе попадет. Сама будешь виновата, знаешь ведь, что лучше прострелить себе язык. Меня тут не было, и я в этом не участвовала. Никоим боком. Я возвращаюсь на угол. Ты знаешь, что тебе лучше тоже уйти.
- Я знаю, что мне лучше тут вовсе не стоять, не так ли? - сказала Лула, удаляясь.
- Будь осторожна, - бросила я ей вслед.
- Большой женщине типа меня нечего осторожничать, - ответила она. - Я надеру задницу этим ублюдкам. Никто не связывается с Лулой.
Я припрятала остатки пива в машину, устроилась за рулем и закрыла двери. Завела двигатель и включила кондиционер на полную катушку, направив все струи так, чтобы охладить лицо.
- Давай, Стефани, - сказала я. - Возьми себя в руки.
Но я не могла прийти в себя. Сердце прыгало в груди, горло сжималось от переживаний за женщину, которую я даже не знала, за женщину, которая, должно быть, сильно пострадала. Хотелось бежать со Старк Стрит как можно дальше и никогда не возвращаться. Я не желала знать о таких вещах, не хотела, чтобы страх прокрался в мое незащищенное сознание. Повиснув на руле, я смотрела в сторону второго этажа клуба и тряслась от гнева и ужаса, что Рамирез ушел от наказания и свободно калечит и терроризирует других женщин.
В ярости я вылезла из машины, хлопнула дверью и, широко шагая, направилась в контору Альфы, в два счета оказавшись на лестнице. Я пронеслась мимо секретарши и резко отрыла дверь в кабинет Альфы с такой силой, что она стукнулась о стену.
Альфа вскочил со стула.
Я уперлась ладонями в стол и бросила ему в лицо.
- Ночью мне звонил твой боксер. Он издевался над молодой женщиной, и пытался меня запугать ее страданиями. Я знаю все о его предыдущих изнасилованиях и осведомлена о его пристрастии к сексуальным игрищам с тяжкими последствиями. Не представляю, как ему так долго удавалось уходить от суда, но я здесь, чтобы заявить тебе, что удача ему изменила. Или ты его остановишь, или я его сама остановлю. Я пойду в полицию. Я обращусь в прессу. Я обращусь в ассоциацию по боксу.
- Не делай это. Я обо всем позабочусь. Клянусь, все улажу. Засуну его в лечебницу.
- Сегодня же!
- Да. Сегодня. Обещаю, я помогу ему.
Я не поверила ему ни на секунду, но я высказалась, поэтому удалилась в том же вихре дурного настроения, с каким вошла. Я заставила себя перевести дух на лестнице и пересекла улицу с хладнокровием, которого не чувствовала. Потом тронулась с места и очень медленно, очень осторожно поехала прочь.
Хотя еще было только начало дня, я растеряла весь свой охотничий пыл. Машина будто по собственной воле направилась домой, и следующее, что отпечаталось в моем сознании, я была уже на парковке у дома. Заперев машину, поднялась в квартиру, плюхнулась на кровать и приняла любимую позу для размышлений.