Сапер порывался что-то сказать, но не смел.
– Вы всё поняли, майор? – видя, что молчание затянулось и офицер мнется, сухо, с металлом в голосе, переспросил Ромашов. – Приказ ясен?!
– Ваше превосходительство, – наконец решился майор, встав по стойке смирно, – я полагаю, что оставшийся на той стороне арьергард, задержав неприятеля, сам уничтожит мост!..
– Тебе не надо полагать! – прервал офицера Ромашов, сердито разглядывая несговорчивого сапера. – Рядовым захотел походить?.. – стукнул он по столу кулаком. – Это тебе не я приказываю, а князь Багратион, – торжественно кивнул в потолок.
Майор пошел пятнами от волнения. «Черт меня дернул рассуждать, – ругал он себя. – Наше дело маленькое – выполнять команду…»
– Господин генерал, вы меня не так поняли, – дрожащим голосом залепетал офицер. – Все будет сделано, не извольте беспокоиться, – лакейски согнул спину.
– Так-то лучше! – успокоился Ромашов. – А то полагать вздумал…
Майор вдруг покрылся липким потом.
– Сделаешь все удачно, станешь подполковником. Лично ходатайствовать буду, а не сумеешь – рядовым. – Поднялся, закончив разговор, генерал.
«Седой уже, а Бога не боится! – выходя из кабинета, думал майор. – Но ничего, грех не на мне – на нем!»
На поле боя опустился туман. Солнце, удовлетворив свое любопытство, занавесилось тучами. Стало влажно и зябко. В палатке полковника как старшего по званию шло совещание. Присутствовали Рубанов и артиллерийский капитан.
– Уже три часа пополудни, – как ребенок, радовался полковник, – везет так везет! Французы думают, что тут основные силы, а получив впридачу по носу, осторожничают и серьезно готовятся к делу, – на одном дыхании выпалил он. – Благодаря туману, – перекрестился полковник на угол палатки, – они и вовсе ничего не различат… Дабы ввести врага в заблуждение еще больше, предлагаю разделиться на две части, – внимательно осмотрел присутствующих, следят ли они за ходом его мыслей. – Батарею, роту пехоты и пол-эскадрона оставим здесь, а остальными силами отступим на пару верст к мосту и займем оборону там… А то вдруг решат обойти с флангов, ежели дознаются, что нас тут мало?..
Рубанову предложение пришлось по душе. Он даже пожалел, что сам не додумался до этого.
Артиллерийский капитан стал сомневаться.
– А как потом я вывезу пушки? Ведь нас непременно окружат…
– Да забудьте вы про свои пушки! – злился полковник. – Наша задача врага задержать, потом вывести людей через мост и взорвать его… А пушками придется пожертвовать!
– Да вы что?! – взвился капитан. – Я с подпоручиков с этими пушками воюю, они мне семью заменяют, а вы – пожертвовать… Буду сражаться, – решил он, – а там – как карта ляжет… Правильно, ротмистр? Так гусары говорят? – невесело засмеялся капитан.
Рубанов с уважением глянул на него и пожалел, что прогнал от цыган. «Какие к черту цыгане! – одернул себя. – Прямо помешался на них». Однако ему захотелось сделать что-нибудь приятное для этого немолодого уже офицера.
– Господа! – произнес он. – У меня осталось немного вина, давайте выпьем за удачу и пожмем друг другу руки… Вдруг больше не увидимся?
– Да полно вам, ротмистр, – вздохнул старичок полковник. Он-то точно знал, что это его последний бой…
Попрощавшись с полковником, Рубанов и капитан вышли из палатки. Гусар птицей взлетел в седло, в отличие от артиллериста, с трудом просунувшего ногу в стремя и долго подпрыгивавшего на другой… Наконец, приноровившись, он все же взгромоздился на свою смирную лошадь. «Кобыла, полагаю, ему тоже досталась вместе с пушками в дни лейтенантской юности, – без насмешки доброжелательно подумал Рубанов, разглядывая понуро бредущую клячу с задумчиво трясущейся нижней губой. – О чем, интересно, мечтают лошади? – стал отвлекать себя от предстоящего боя. – Эта старуха, – снова глянул на капитанскую кобылу, – о жеребце, конечно, не мечтает, – развеселился он. – Ей бы сенца посочнее да мерина поспокойней и поскучнее, – засмеялся ротмистр. – Боже, даже в рифму заговорил».
– Извините, капитан, кое-что смешное вспомнил, – отвел от себя подозрение, что умалишенный, любящего математическую точность и ясность артиллериста.
К себе офицеры ехали сквозь редкие ряды пехотного полка. Часть солдат уже получила приказ и готовилась отходить на новые позиции. Неожиданно из тумана вынырнул солдатик, на ходу поудобнее прилаживая за спиной тяжелый ранец. Кони испуганно всхрапнули, шарахнувшись в стороны. Капитан, выпустив поводья, балансировал руками, чтобы не упасть. Рубанов захотел огреть солдата плеткой, но узнал в этом «изверге» с огромными оттопыренными ушами старого знакомца.