– Ну, внешне ты мне понравилась – это раз.
– Я заметила, да…
– Кроме того у тебя нет этого противного тягучего московского акцента. А это самый большой плюс, который может быть у девушки.
Павел улыбнулся. Он вел вполне светскую беседу с девушкой, в уютном ресторане, который не был самым лучшим местом его пребывания. Если кто-то отслеживал его связи, то к этому ресторану могли тоже добраться. Но Павел плевал на все догмы, и это ему помогало. Его так долго пасли в привычных для него местах, чтобы убедиться, что он их старательно избегает, а тут еще эта история в метро и его сумка, которую преследователи, несомненно, нашли среди всего того хаоса. Все это должно было играть, и играло в пользу преследуемого, но Павел прекрасно понимал, что фора вот-вот закончится. И что ему обязательно надо будет оказаться в надежном убежище, где есть возможность спокойно переждать, желательно, подальше от Москвы. Хотя на Украину возвращаться не стоит – думается, на пропускных пунктах его будут отлавливать. Они это умеют, конечно, не вериться, что господин Аликперов и таможню под собой держит, настолько тесно, чтобы его искали по ориентировкам, но кто его знает? Проверять правоту последнего высказывания пока не хотелось.
Павел настоятельно обдумывал планы спасения: ему нужны были деньги – в достаточном количестве, новые документы и возможность выбраться за границу России.
Но самое главное, ему нужно было надежное убежище и запас времени. Достаточный для того, чтобы осуществить программу спасения.
Людмила улыбнулась в ответ.
– Моя мама учительница р’усского языка. Я пр’осто обязана была говор’ить без акцента. Кр’оме того, я не кор’енная москвичка. Я из Егор’ьевска.
– Вот как?
– Это р’айонный центррр под Москвой.
Люда сказала это немного обиженным тоном. Ее «Вот как?» Павла совершенно не устраивало. Павел понял, что слишком задумался о своих проблемах и перестал слушать собеседницу, это было неправильно. Он пробежался взглядом по залу – никого, кто мог бы представлять для него угрозу, не заметил, после чего отругал себя, одернул и активно включился в разговор.
– Так, а кто твои родители? Мама учительница, а папа?
– Мама учительница, а папа инженер’.
– Простой советский инженер?
– Вот именно. Обычная семья. Я пошла по стопам мамы – стала учительницей физкультур’ы.
– Закончила козлофак? Извини, у нас так в педе этот факультет именно так называют.
– Ну, кому козлофак, а кому…
– Стоп, обиделась?
– Нет, зачем же…
– Это на голодный желудок. Поешь, я ведь не хотел тебя обидеть, хотел пошутить. Получилось не совсем удачно.
– Ладно, пр’оехали.
– Можно тебя спросить?
– Это что, будет какой-то интимный вопрос? – Людмила иронично приподняла бровь.
– Вероятно. Тем более, выпивку уже принесли. За тебя!
– За тебя… Нет, давай-таки сначала за меня. За тебя выпьем на следующем заходе.
Они сдвинули бокалы – Павел рюмку запотевшей от холода водки, Люда бокал мартини правильной конусовидной формы на хрупкой ножке.
– Скажи, у тебя парень есть?
– А у тебя? Извини, нет, мы р’асстались. Не так давно.
– У меня парня точно нет.
Павел улыбнулся. Он любил обыгрывать слова собеседника, но теперь старался, чтобы это не выглядело слишком обидно.
– Девушки и жены тоже. – окончательно уточнил ситуацию Павел.
– Ты р’азведен?
– Женат не был. Не голубой. Просто так сложилась жизнь.
– А именно?
– Я прилично стал зарабатывать не так давно, а содержать семью на жалкие крохи научного сотрудника было безответственно.
– Так ты человек ответственный?
– Мы в ответе за тех, кого приручили.
– Экзюпер’и, «Маленький пр’инц»…
– Вот именно. Теперь за меня?
– Вот именно. За тебя.
Глава тридцать третья
Игра на раздевание
Москва. Жулебино. Привольная д.65/32. Бильярдный клуб «Золотая луза». 29 марта 2010 года.
Павел больше не отвлекался на «посторонние» мысли. И это было, в какой-то мере, правильным решением. Он наметил план действий, и от этого ему стало немного легче. Знакомство с интересной девушкой? А почему бы и нет? Павла преследовало чувство, что Люда ему нужна, для чего, он еще не понимал, да и зачем было понимать? То, что было предчувствием, не требовало каких-либо доказательств. Он чувствовал это на каком-то подсознательном уровне: они чем-то связаны, и поэтому шел на этот диалог, настроенный самым решительным образом.