Каким-то невероятным образом мне удается заговорить, почти не выдавая чувств в едва дрожащем голосе:
– Когда ты исчезла из Эвейвина, то сразу пришла сюда?
«Ты бросила меня, – кричит мой внутренний голос вместо этого. Но жалобы звучат по-детски нелепо. – Ты бросила меня, и мне пришлось разбираться со всеми проблемами в одиночку. Ты должна была позаботиться обо мне. Ты ведь обещала».
Я сжимаю губы крепче, чтобы не сказать лишнего вслух. «Не ной, Сирша! Немедленно соберись».
– Разумеется, – отвечает Кендара, скрещивая руки на груди. Несмотря на свой возраст, она стоит, выпрямив спину, и кажется высокой, а ее уверенность и сила очевидны и непоколебимы, как и всегда. Но то, во что я верила и кем ее считала, изменилось.
Даже платок, скрывающий ее лицо, и едва заметные шрамы, виднеющиеся под ним, теперь, кажется, имеют другой смысл. Кендара вовсе не притворяется слепой. Однако всегда ли она была слепа? Или же она решила отказаться от своих глаз, которые с легкостью выдавали в ней шаманскую кровь, когда она отправилась в Эвейвин? И если я осмелюсь рассмотреть ее поближе, я наверняка найду шрамы на кончиках ее ушей, как у меня.
– Кто… кто ты такая? На самом деле. – Какое у нее шаманское призвание? Какое ремесло? Был ли у нее когда-то фамильяр, или она отказалась и от него? Кендара способна на многое и без магии, однако скучала ли она по своим силам, пока жила в Эвейвине? Я столько всего о ней до сих пор не знаю…
Кендара недовольно фыркает. Мне хочется опустить голову, чтобы извиниться, мне хочется вести себя с ней послушно даже сейчас. Однако она больше не моя наставница, а значит, не имеет никакой власти над моим будущим и моими решениями.
– Разве тебе не хочется сначала узнать правду о своей матери? – спрашивает Кендара.
Я закрываю глаза, но всего лишь на мгновение, боясь отвернуться и увидеть потом, что она снова исчезла во мраке ночи. Да, я хочу узнать правду о матери, однако куда важнее мне сейчас узнать ответы на другие важные вопросы.
– Прямо сейчас я спрашиваю о тебе, – говорю я твердо.
– Тогда придется тебя разочаровать. То, кем я была, осталось в далеком прошлом. Я выбрала жизнь, которую веду сейчас, зная, что мне придется отдать за нее многое, потому что я хотела служить великой цели.
Как и все, что связано с Кендарой, ее слова являются очередным наставлением, уроком. Когда ступаешь на избранный путь, то должен быть готов к жертвам, если хочешь пройти этот путь до конца. Я думаю о том, что ждет меня впереди и что мне придется сделать, чтобы встретиться с Бездушным лицом к лицу, о тех жертвах, которые мне, вероятно, потребуется принести. Тяжесть этой мысли давит на грудь.
– Получается, ты сделала необходимое, чтобы сойти за обычного человека, а не шамана, и получила должность Тени короля Сенбина, а затем и Тени его дочери. И ты по-прежнему оставалась верна Ньювалинской империи.
– Тени доступна информация и возможности, которыми не может похвастаться ни один другой эвейвианец, – отвечает Кендара, – идеальная для меня должность.
Вдалеке на крыше раздается голос, выкрикивающий мое имя. Я хмурюсь, чувствуя обеспокоенный поток эмоций Саенго. Мне хочется вернуться к ней, однако я не могу позволить Кендаре просто так уйти. Пока что не могу.
– Саенго Панг, – говорит Кендара, произнеся ее имя так, словно критикует каждый звук каждой буквы. – После всех прожитых лет меня не так уж просто удивить. Но когда я услышала, что ты обратила свою подругу в фамильяра, я поистине была шокирована.
Я замираю.
– Откуда ты знаешь об этом? – спрашиваю я.
Кендара пренебрежительно машет рукой.
– Не удивляйся, – отвечает она, – ты же не полная дурочка. Отлично знаешь, что раскрывать чужие секреты – моя прямая обязанность.
– Да уж, я заметила, – бормочу я сердито. Она всегда знала о том, о чем не должна была знать.
– Добром все это, однако, для вас двоих не закончится.
Я снова хмурюсь и наконец отталкиваюсь от стены, злясь на саму себя за то, что позволила себе показать ей истинные чувства.
– Ты ошибаешься, – говорю я, гордясь тем, как уверенно звучит мой голос в этот момент.
Кендара лишь пожимает плечами и отвечает:
– Что ж, ты всегда предпочитала учиться на собственных ошибках.
Я качаю головой. Спорить с ней бесполезно. Кендара – реалистка, и, как бы мне ни хотелось сказать обратное, за это я ее и люблю. Она никогда не приукрашивает правду, но порой мне хочется, чтобы все-таки приукрашивала действительность хоть немного, разговаривая со мной.