Мои ноги двигаются на автопилоте, пока я пытаюсь понять, что, черт возьми, я собираюсь сказать ему, какое объяснение я могу дать ему за то, что не могу ничего с ним делать, независимо от того, как сильно он мне нравится.
Как только мы добираемся до общежития, моя кожа начинает покрываться мурашками от взглядов, которые преследуют нас обоих на протяжении всего пути до моей комнаты. Новости о том, что Атлас — последний из моих Связных, приехавший с другого конца страны, чтобы быть здесь со своей дефектной Центральной Связной явно распространились, и внимания, которое мы получаем, достаточно, чтобы моя спина встала на дыбы.
Я чертовски ненавижу это место.
Я без раздумий затаскиваю Атласа в свою комнату, отчаянно желая скрыться с глаз всего этого чертового здания. Я щелкаю замком и бросаю свою сумку на кровать, морщась от того, что не успела заправить ее утром, и она выглядит неопрятно.
Я также не хочу признавать, что мне не хочется заправлять ее, потому что я все еще вижу вмятину на дерьмовом матрасе, в том месте, где спал Грифон, что очень жалко, глупо и немного слишком сердечно для того, что я пытаюсь здесь изобразить.
Очевидно, я забыла, насколько мрачной на самом деле является комната, потому что мне требуется секунда, чтобы понять, почему Атлас кривит губы, оглядывая пространство. — Как, блядь, я не заметил, насколько все плохо сегодня утром? Собирай сумку, Оли. Ты переезжаешь ко мне.
Нервный смех подкрадывается к моему горлу. — Я не могу этого сделать! Это место, куда меня поселил совет, они платят за это. У меня нет ни денег, ничего. Они не разрешают мне найти работу.
Я чувствую, как стыд скручивается у меня в животе. Я ненавижу признавать, насколько чертовски плоха моя ситуация. У меня нет ничего: ни денег, ни работы. Образование, которое я получаю, нужно только для того, чтобы держать меня под их контролем, а не для того, чтобы действительно помочь мне найти работу, которую я хочу. Я чертовски бессильна, и это отстой.
Карта Грифона, лежащая в моей сумке, дразнит меня, но я уже решила, что не воспользуюсь этим маленьким пластиковым прямоугольником, пока кто-нибудь не умрет.
— Собери сумку. Похоже, тебе здесь все равно ничего не разрешают, так что все поместится в твой вещмешок. Сейчас ты пойдешь со мной, а я разберусь с советом, если у них возникнут вопросы. Ты моя Связная, я позабочусь о тебе.
Мои щеки вспыхивают от стыда. — Тебе не нужно этого делать, я могу о себе позаботиться. Ну, я могла бы, если бы Норт позволил мне работать. Мне как-то… скучно сидеть здесь целый день.
Атлас осторожно подводит меня к кровати, положив руку мне под локоть. — Собирайся. Мы придумаем, как найти тебе работу позже, когда ты выберешься из этой дыры. Для меня будет честью позаботиться о тебе, пока ты будешь вставать на ноги, Оли. Не сделаешь ли ты то же самое для меня?
Я отвечаю, не задумываясь. — Ну, конечно, но другие будут злиться, что ты это делаешь, и… Я не могу связать себя с тобой. Я также не могу назвать причин, что это чертов бардак.
Он насмехается. — Мы разберемся с нашей связью, когда будем готовы, ты мне ни черта не должна, и, Оли, мне нужно, чтобы ты поняла, что мне плевать, что они думают. Меня волнует только наша связь. Мне важно узнать тебя получше и принимать решения вместе. Мое жилье не шикарное, это просто квартира, но она лучше, чем это место. Мы сможем есть настоящую еду, а не то дерьмо из столовой, которым нам только что пришлось давиться.
С ним не поспоришь, и он прав, мне требуется всего минута, чтобы упаковать все в маленькую сумку, которая у меня есть. Честно говоря, он выглядит достаточно полным только потому, что у меня есть еще две толстовки, которые оставил Грифон, и они занимают кучу места.
Атлас снимает с меня сумку и перекидывает ее через спину, ухмыляясь одной из девушек, когда мы выходим вместе, самым высокомерным и наглым образом, что заставляет меня хихикать. Она выглядит шокированной и немного дрожащей, когда бросается обратно в свою комнату.
— Давай, милая, уедем из этой дыры.
Он ведет меня на небольшую парковку за общежитием, на которую я никогда не заходила, потому что все всегда забирают меня из зоны погрузки у входа. Я сразу же узнаю, какая машина его, потому что ни одна машина так не кричит о энергии большого члена, как черный «Dodge Challenger Hellcat», а его ухмылка, которой он одаривает меня, когда отпирает дверь, — полная самодовольства. Это мило, но и немного мерзко, как хорошо он справляется с этим, не выглядя при этом полным придурком.
Квартира Атласа находится всего в нескольких кварталах отсюда, в нескольких минутах ходьбы от кампуса. Он водит машину так же уверенно, как Грифон, и чуть менее безумно, чем Гейб мотоцикл.
Квартира находится на последнем этаже, и он определенно преуменьшил, когда сказал, что в ней нет ничего причудливого. Конечно, это не особняк Норта, но с нее открывается вид на весь кампус и есть две спальни, полноразмерная кухня с гранитными столешницами, и ванная комната.
По сравнению с этим местом общежитие кажется маленькой грязной лачугой.
Когда Атлас заканчивает осмотр в ванной, он опускает вещевой мешок на кровать, проводит рукой по волосам и выдыхает. — Я могу занять диван.
Я выглядываю из открытого дверного проема и бросаю на него взгляд, отражающий недоверие. Диван двухместный, и он ни за что на нем не поместится. Черт, я тоже на нем не помещусь. — Все в порядке, я не против поделиться. Я имею в виду, мы же Связные, верно? Когда-то мы должны привыкнуть к этому.
Атлас ухмыляется мне и у него появляются ямочки. — Я надеялся, что ты проявишь немного больше энтузиазма, разделив со мной постель, но мы можем поработать над этим.
Я насмехаюсь над ним и слегка толкаю его в грудь. — Дело не в этом, я просто… все еще чувствую себя неловко из-за того, что подставляю тебя, находясь здесь. Я не знаю, что делать с поиском работы. Норт может следить за мной, и когда я даже приближаюсь к краю кампуса, он звонит мне и ругает.
Атлас резко хватается за грудь, где я толкнула его, и идет мимо меня к холодильнику, протягивая каждому из нас по бутылке воды. — Есть дерьмо, которое ты можешь делать онлайн, так ты можешь оставаться здесь, и Норт никогда об этом не узнает. Деньги и секретность, это беспроигрышный вариант.
Я устраиваюсь на диване, все еще чувствуя себя немного неловко. — Что, как веб модель? Думаю, я могла бы показать свои сиськи. Как ты думаешь, у меня есть голос для секс-работы?
Я шучу, у меня ни за что не хватит уверенности в себе, чтобы заниматься подобными вещами, но то, как Атлас смотрит на меня, просто потрясающе. Ни один из моих Связных не проявлял таких собственнических чувств, так что то, что он заботится о моих сиськах… это очень здорово.
— Только через мой труп, Фоллоуз. Никогда, и уж точно не раньше, чем я их увижу.
Я хихикаю и шевелю бровями. — Разыграй свои карты правильно, и я, возможно, вытащу их позже.
Опять же, я шучу. Я знаю Атласа во плоти около десяти часов, но от его взгляда мои трусики моментально тают. — Я играю, чтобы победить, Оли. Это партия, которую я отказываюсь проигрывать.
Черт, и я уверена, что он выиграет, потому что сейчас я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие, а он даже не пытается меня соблазнить. Мне явно не удастся справиться со всем, что он может на меня вывалить. Атлас замечает все мои мозговые излияния и соблазнительно ухмыляется, даже когда включает телевизор и меняет тему.
Поначалу неловко просто сидеть с ним и общаться, но он идеальный джентльмен, не давит на меня и не задает вопросов, и я раскладываюсь на полу перед телевизором со всеми своими учебниками, чтобы поработать над следующим заданием и сдать его Норту. Это стало моей навязчивой идеей, но я докажу, что этот человек не прав, даже если это убьет меня.
Когда мы оба наконец отправляемся в постель, наступает неловкий момент, когда мне хочется смутиться из-за старой, безразмерной хлопчатобумажной футболки, которую я надела в качестве пижамы, и шелковистых шорт, так как я не очень люблю нижнее белье. Глаза Атласа все равно окидывают меня оценивающим взглядом, как будто я стою здесь только в кружевах, и я чувствую, что становлюсь зависимой от тепла в его взгляде.