— У меня осталась всего одна, — ответил Коршун. — Зато с усиленной начинкой.
— Пока не бросай. Ещё пригодится, когда эти твари достигнут лестницы.
— Хочешь, чтобы она провалилась под ними? — догадался Сайгак.
— Надеюсь, что провалится, — кивнул Шеварднадзе. — Иначе нам всем придётся несладко.
Медленно оттесняемые назад, солдаты пятились, пока не оказались на последней ступеньке.
— А вот теперь твой выход, — приказал Коршуну капитан. — Постарайся задеть хотя бы часть из них, но помни — лестница в приоритете.
Боец коротко кивнул и замер, дожидаясь подходящего момента. После того, как он мягко запустил снаряд вниз по красному ковровому покрытию и тот отправился навстречу к медленно бредущим ламантинам, перепрыгивая через ступеньку, солдаты бросились в укрытие за мраморную колонну. Изрядно полыхнуло. Стеклянные шкафы по обеим сторонам лестницы посекло осколками.
— Ну что там? — поинтересовался Сайгак.
— Сам посмотри, — ответил Гурам, вернувшись к ступенькам. По его голосу остальные поняли, что он крайне доволен. И было чему. Лестница действительно рухнула, придавив обломками двух из пяти Искажённых, и ещё одного разорвало на куски. Всё-таки они не были бессмертными, и при должном старании их можно было прикончить.
— Всё, здесь не пройдут, — ухмыльнулся Коршун.
— Ага, теперь можно вернуться к остальным.
Проходя по коридору, солдаты увидели, что им навстречу движется один из тех пожилых мужчин, которых привёл Колесников. Видимо, свои отправили его узнать, что к чему.
— Ну как? — крикнул он, не доходя до военных.
— Всё в порядке. Больше нечего… — начал отвечать Гурам и жестоко ошибся — опасаться было чего.
Из соседнего отдела универмага, в котором когда-то торговали посудой, раздался звук разбивающегося стекла. В ту же секунду в коридор влетело несколько клубящихся сгустков. Светляки. И что их так выбесило? Все сгустки разом облепили пожилого мужчину, заставив его закричать от боли.
— Помогите! — с ужасом прохрипел он, а затем одномоментно взорвался кровавым месивом, которое запачкало окружающий его пол, стены и потолок.
— Какого чёрта, — выругался шокированный Сайгак. — Нужно уводить людей отсюда немедленно.
— Но куда?
— Пока я бродил по зданию, обнаружил подвал. Дверь там довольно крепкая, и мне кажется, будет лучше, если мы отсидимся за ней. Бережёного бог бережёт.
— Ладно, — кивнул Гурам. — Давай к остальным. На тебе авангард, на нас с Коршуном прикрытие.
— Понял, капитан, — ухмыльнулся Сайгак, и все трое ускорили шаг.
Как только они оказались в зале с людьми, те окружили их, возбуждённо забрасывая вопросами. Капитану пришлось напрячь голосовые связки, чтобы всех успокоить. Затем он обрисовал им ситуацию и велел следовать за своим старшиной. Люди послушно, словно стадо, потянулись по тёмному коридору вслед за Сайгаком. Вскоре они добрались до соседнего корпуса, в котором в прежние годы торговали домашней техникой, а сейчас от неё осталось лишь несколько разбитых вдребезги телевизоров, один раскуроченный холодильник, а также множество тостеров, чайников, микроволновок и прочего барахла, уже не пригодного к использованию.
Спустившись на первый этаж, люди немного прошли вперёд, когда раздался испуганный детский плач. Он доносился со стороны окон, обрамлённых советской лепниной.
— Нет! Нет! Мамочка! — надрывно кричала девочка. — Отпусти меня, слышишь, отпусти…
— Что там происходит? — всполошился народ.
— Всем стоять на месте. Никто не двигается, — приказал Гурам. — Сайгак, контролируй толпу. Мы с Коршуном сейчас посмотрим, что там.
Они вдвоём углубились в магазин, осторожно ступая между торговыми стеллажами и освещая себе путь фонариками.
— Стой, — прошипел капитан. — Я вижу их. Это та женщина с девочками, которую привёл Сайгак. Вот же дура. Она что, решила сбежать от нас?
Действительно, у высокого треснувшего окна, освещённая холодным светом уличного фонаря, стояла знакомая им женщина. Оба её ребёнка находились чуть дальше, на расстоянии около пяти метров. Девочка постарше изо всех сил пыталась удержать малышку помладше, которая вырывалась из её рук, стремясь подбежать к матери. Несчастная женщина, похоже, ещё была жива. Она дрожала, замерев на месте, обвитая с ног до шеи отвратительным существом, напоминающим гигантского ленточного червя. Беззубый рот, заканчивающийся сотней усиков, словно пиявка присосался к правой стороне лица несчастной, с противным чмоканьем вытягивая спинно-мозговую жидкость из её мозга, одновременно через глаз и ухо. Вторая половина лица выражала невообразимое страдание. Через мгновение её единственный глаз повернулся в сторону Гураму, и ему показалась, что он увидел в нём отчаянную мольбу.