Радиусе? Постой, вот оно!
Внезапная и как будто чужая мысль затрепетала в его сознании. Ну конечно. Последние публичные сводки отдела скаутов, которые он читал незадолго до нападения душманов на Атомград-49, утверждали, что радиус Дамы Пик зависит напрямую от интенсивности хромоплазмы в её разрыве.
Усилием воли Акудник отправил Сферу к центральной червоточине и в режиме Разрывателя влил в «хозяйку аномалии» поток ледяной энергии. Водоворот моментально расширился, а вместе с ним выросла и зона активности. Душманы не успели даже вздрогнуть или глазом моргнуть, как оказались внутри, превратившись в замершие тела. Нет, они не погибли, но теперь были обречены провести целую вечность в компании таинственной незнакомки, чужеродной даже для таких, как они.
Когда Гурам, Полина и последние солдаты отступили из долины, Метисов на всякий случай взорвал проход, чтобы усложнить задачу душманам, если те продолжат преследование. Вернувшись в лагерь, под прикрытие поля, генерируемого вибрирующим устройством «Гамма-Д18М», капитан Шеварднадзе вынужден был сразу же держать ответ перед самим Гробченко. Тот, взбешенный как никогда ранее, измерял широкими шагами пространство внутри командного шатра, и никто, даже полковник, не решался прервать поток оскорблений, который сыпался на них всех. В конце концов генерал-майор сам устал и остановился. Глядя в глаза Метисову, он холодно спросил:
— Разве я не предупреждал тебя, полковник, что спрошу за всё именно с тебя?
— Никак нет, товарищ генерал-майор, — осмелился возразить Метисов. — Вы говорили, что спросите с меня, если Борис Акудник предаст нас. Однако он не предавал. Всё, что случилось, это большой просчёт, в том числе и мой, не спорю, но никак не предательство.
— Что? — снова взвился Гробченко. — Тогда, где он сейчас вместе с моей Сферой? Сбежал!
Метисов посмотрел на Гурама, и тот, кряхтя, подал неуверенный голос.
— Я полагаю, он спас нас. Когда мутанты отвлеклись, он заставил часть из них погнаться за ним. В противном случае погибло бы гораздо больше людей.
— Плевать мне на людей, — не сдержавшись, рявкнул генерал. — То, что сейчас нужно Родине, это Сфера Римана. Поймите уже, дураки, на кону не власть за ресурсы или подковёрная игра среди номенклатурщиков. Возможно, на кону находится само существование мира.
В этот момент снаружи раздались какие-то крики. Высший офицерский состав переглянулся, а затем, без лишних слов, рванул прочь из палатки. То, что они увидели, изумило каждого, даже Гробченко. Уцелевшие солдаты и жители Шахтинска обступили двоих, издавая громкий шум. Приглядевшись, Гурам понял, что происходит. На пыльной дороге лежал человек, без признаков жизни, а прямо на нём восседала злая и заплаканная Полина Крабстер, нещадно метеля беднягу кулаками по бледному лицу.
— А ну расступились, — приказал капитан Шеварднадзе. — Какого чёрта здесь происходит? Полина, прекрати.
По его сигналу Сайгак и Коршун оттащили девушку от измочаленного парня. Только теперь Гурам и остальные офицеры увидели, что тот действительно находится в полной отключке, но не потому, что Полина избила его, а по другой причине. Одна из верхних конечностей юноши представляла собой крайне печальное зрелище. На его оплавленную и запекшуюся культю было больно даже смотреть. Рядом с парнем в песке лежала неподвижная Сфера, которая казалась сейчас обычной игрушкой, а никак не чем-то опасным или наиболее желаемым для руководителей ССВЛ.
— Снимите с него браслет, — приказал Гробченко, — и спрячьте артефакт в мой сейф. После чего доставьте Акудника к полевому хирургу. Пусть поскорее поставит его на ноги. Нам будет, что обсудить с этим воришкой.
Когда его приказ выполнили, Метисов приблизился к генералу. Тот недовольно посмотрел на него.
— Хочешь что-то сказать, Олег?
Метисов кивнул.
— Так точно, товарищ генерал-майор. Посмотрите на небо. Похоже, эта ночка станет для нас серьёзным испытанием. Датчики также регистрируют запредельное количество вихрей.
Гробченко последовал предложению полковника и только теперь осознал, насколько тот прав. По мере приближения сумерек небесное чудовище становилось всё больше, всё отчётливее, как будто втягивая и вбирая в себя все сторонние потоки хромоплазмы, плывущие над городом. Тёмные контуры уже вспыхивали по краям яркими искрами, которые постепенно начинали превращаться в полноценные фиолетовые молнии.