Чжои осторожно попытался проникнуть в мысли землян, чтобы предугадать их решение относительно своей дальнейшей судьбы, но, встретившись с невообразимой путаницей самых противоречивых чувств и эмоций, поспешно ретировался.
«И почему только земляне не могут думать конкретно и ясно, как драворы? — подумал он. — Как будто специально постоянно сами себе создают проблемы».
Не выдержав томительного ожидания, Чжои поднялся на ноги. Свое окончательное и бесповоротное решение драворы всегда излагали стоя.
— Если вы не возьмете меня с собой, я дождусь, пока вы уйдете, и отправлюсь в край дравортаков один, — сказал он.
— Понятное дело, — развел руками Баслов.
— Шантаж в чистом виде, — с серьезным видом произнес Киванов.
Вейзель только усмехнулся.
— Берг! — Кийск, как пистолет, наставил на парня указательный палец. — Головой отвечаешь за Чжои. Не отходи от него ни на шаг, ни на минуту не выпускай его из поля зрения. Даже когда спишь — держи за руку. Если с ним что-то случится, я самолично сдам тебя Люили. Если хочешь узнать, во что он способен тебя превратить, можешь заранее обсудить этот вопрос с Чжои. Понятно?
— Конечно, господин Кийск, — широко улыбнулся Берг.
Он был рад, что Чжои остается в отряде. За несколько дней пути молодые ребята, до этого едва знавшие друг друга, успели сдружиться.
— А ты, Чжои, — палец Кийска нацелился на дравора, — с этой минуты беспрекословно выполняешь все, что тебе говорит Берг. Усек?
Чжои быстро переглянулся с молодым солдатом и, так же как и он, расплылся в улыбке:
— Конечно, господин Кийск!
— И кончайте с этими улыбочками, — с деланой суровостью насупил брови Кийск.
Киванов внимательно, как будто в первый раз, посмотрел на друга.
— Знаешь, Иво, — задумчиво произнес он, — мне порою кажется, что, став космопроходчиком, ты убил в себе гениального педагога.
Тут уж никто не смог удержаться, чтобы не захохотать в полный голос.
4. ЧУЖАЯ ТЕРРИТОРИЯ
Идти под палящими лучами светила по сухому сыпучему песку, засасывающему ногу по щиколотку, было нелегко. Утомленные путники двигались молча, утирая пот, то и дело прикладываясь к быстро пустеющим флягам с водой.
Часа через три цвет полосы горизонта изменился, став из желтого серым.
— Пришли? — прохрипел пересохшим горлом Баслов.
Чжои молча кивнул.
— Теперь ты видишь что-нибудь впереди? — спросил у дравора Кийск.
— Почти ничего, — ответил Чжои. — Только большие здания, разделенные внутри на множество секций… Все путается, плывет… Слишком все однообразно, невозможно разобрать деталей…
По мере приближения к ней серая полоса, искаженная перспективой, изгибалась дугой, охватывая с обеих сторон желтую песчаную поверхность пустыни, словно готовилась проглотить ее.
Когда стали видны дома, стоящие на сером покрытии, отряд ненадолго остановился.
Баслов сделал глоток из фляги и выплеснул остатки воды себе в лицо.
— Мы нашли то, что искали, — сказал он, стараясь выглядеть спокойным, как никогда. — Этот город построили механики.
— Да, — согласился с ним Кийск. — Хотя мне все это время хотелось верить, что мы ошибаемся.
— Может быть, лучше дождаться ночи? — предложил Киванов.
— Не вижу смысла, — пожал плечами Кийск. — Ночью в незнакомом городе, в котором негде спрятаться, риск оказаться обнаруженными гораздо выше.
— Да, человеку трудно остаться незамеченным, если вокруг одни механики.
— В городе много людей, — сказал Чжои. — Я чувствую их. Это дравортаки.
Город представлял собой точную копию того, во что механики превратили после вторжения земные города. Идеально ровное серое дорожное покрытие заливало всю горизонтальную плоскость. Серые дома с зеркальными окнами стояли стройными рядами, словно кирпичи, вылепленные по единой форме. Пересекавшиеся под прямым углом улицы разделяли их на одинаковые кварталы. В том месте, где отряд вышел к городу, край дорожного покрытия приподнимался вверх, чтобы песок не попадал на улицы города.
— Предлагаю зайти в дом и найти свободную жилую секцию, — сказал Киванов. — Надо же где-то ночевать.
— Согласен, — кивнул Кийск.
Едва только путники ступили на серое дорожное покрытие, как Чжои начала бить нервная дрожь. Он старался скрыть от спутников свою слабость, но то и дело дергал головой по сторонам, словно опасаясь, что на него набросится какой-то демон, возникший из воздуха. Новые ощущения дравора, должно быть, были сходны с теми, что испытывает рыба, когда в стремительном броске она, внезапно выскочив из воды, покидает привычную для себя среду обитания, — пока еще не очень страшно, но неизвестно, что последует далее.