— А почему скрыть потенциал — это преступление?
Фарин и Даниэлла разом повернулись ко мне.
— Среди знати, в столице и крупных городах чаще рождаются магически одаренные. На периферии и у бедных их практически нет. Сказывается порода. Одаренных нельзя оставлять на произвол времен. Они потенциально опасны. Бесконтрольная сила угроза существования императорской династии и нашего мира в целом. Сокрытие от рождения одаренного, убийство, это двойное преступление перед короной, фактически заговор. Лард Ранстрай подписал себе смертный приговор, но сначала лишение дара.
— Лишение дара? — другой мир, другая планета, а все те же проблемы. Власть, деньги, сила.
— Да. Крайне болезненная процедура. После изъятия дара долго не живут. Сходят с ума или кончают жизнь самоубийством. Потому смертная казнь — это проявление милости со стороны императора. Все же лард.
— Значит, дар проявляется с рождения?
— Иногда. В возрасте пяти, затем семи и наконец, тринадцати лет дети проходят проверку на его наличие. Если в пять не обнаружили, то позже он редко проявляется. Но если есть задатки, то повторные проверки подтверждают его наличие. Одаренные проходят обучение в закрытых заведениях, позже в день совершеннолетия каждый из них должен пройти инициацию. Многие становятся лекарями, другие поступают на государственную службу. Все одаренные состоят на учете. В департаменте имеются отпечатки силы всех одаренных за последние несколько столетий. Их потомков проверяют в первую очередь. Родители имеют право самостоятельно подать заявку на проверку, не дожидаясь появления представителей Департамента.
— Дар передается только по наследству?
— Нет. В истории описаны несколько случаев, когда обладателем дара становился простой человек, из низов. В результате несчастного случая, но это происходит крайне редко. Здесь необходимы определенные условия: стихии и божественный промысел. Такие случаи строго фиксируются и отслеживаются.
— А у богатых?
— В семьях аристократов рождается один, максимум два ребенка. Ограничения были наложены много столетий назад, чтобы сократить истощение магического фона Урабы. Парадокс, сила есть, а сами как хрупкий сосуд. До совершеннолетия доживают не все.
Даниэлла инстинктивно сжалась. Фарин заметив движение, развернулся к ней:
— Совершеннолетие?
— В прошлом месяце, — она опустила голову.
— Инициация в храме светил?
Дани отрицательно покачала головой, сжимаясь еще больше.
— Мужчина?
Кивнула. Даже мне стало нехорошо от таких вопросов. А Даниэлла поджала губы, сжав кулаки.
— Нареченный? Нет. Насилие? — Фарин напряженно поднялся.
У меня мурашки поползли по коже.
— Зачем все эти вопросы? — возмутилась я.
— Незаконная инициация — преступление! Кто?!
— Не знаю. Я не помню.
Мне так хотелось ее обнять и утешить, но взгляд Фарина говорил: сиди, где сидишь.
— Пила?
Она кивнула:
— Хвель.
Ректор резко поднялся и протянул девушке руку:
— Нужна проверка.
Он провел рукой по панели, стена бесшумно отошла в сторону. Я не шелохнулась. Спустя десять минут они вышли.
— Не понимаю. Инициация точно была? — озадаченно произнес Фарин.
Дани присев рядом со мной, кивнула.
— Здесь два варианта: либо ее не было, либо не завершена.
— Я не помню, — тихо ответила Дани.
— Сила у тебя есть. Управлять ее частичным проявлением ты можешь. Но она по-прежнему запечатана. Необходимо подтверждение целителей.
— Нет! — Даниэлла покраснела и затрясла головой.
— Времени у тебя подумать и принять решение до утра. В противном случае мы применим силу. Ты же понимаешь, что это необходимо и чем может грозить?
Таким его я еще не видела. Жесткий, властный, отстраненный. Совсем чужой. Этот Фарин мне не нравился.
— А дар какой? — не смога сдержать свое не в меру активное любопытство.
— Об этом поговорим после посещения целителей. Обе свободны. Даниэлла! Я надеюсь, ты примешь правильное решение.
Мы, молча, покинули кабинет ректора. Тот мир, который я себе нарисовала, рушился, словно кто-то снимал с моих глаз розовые очки. Хватит быть наивной дурочкой! Пора всерьез присмотреться к людям, меня окружающим.