— Точно не отдашь? — раздалось шипением из-за двери.
— Спать!!!
Глава 12
Утро началось бурно. Еще до побудки в мою комнату влетела Даниэлла:
— Где Ратхаар?
— Кто? — не поняла спросонья. Привыкла — дракоша, но Ратхаар! Много чести.
— Его нет в комнате. Его вообще нигде нет! — Дани, заглянула в шкаф, под стол, откинула одеяло и плюхнулась на пол, заглядывая под кровать.
— Вдруг хранитель был здесь? — слезы катились по щекам соседки. Я не понимала, почему она плачет по дракону, который только что, прошмыгнул в ее комнату.
— Ратхаааарчииик, — соседка, сидела на полу, обхватив себя руками, и раскачивалась из стороны в сторону.
— Даниэлла, ты меня звала? — вот помяни черта. Тьфу, дракона, который вынырнул из-за двери, как ни в чем не бывало. Девушка мгновенно кинулась к нему, а он пятился и уперся, наконец, шипастым хвостом в стену. — Дани-и-и, — зашипели головы, пытаясь вырваться из тесных объятий.
— Где ты был? — ласково шептала Даниэлла, ослабив хватку и гладя его по головам. Дракоша вяло сопротивлялся, больше для важности и жмурился от удовольствия.
— Понимаете, — виновато глянул на меня, — от волнения…, что дальше он говорил, мы не услышали. В магадемии началось утро! А начиналось оно всегда с побудки, посильнее корабельного гудка будет.
— … проголодался, — закончил он.
— Ты на охоту ходил?! Я правильно поняла? — почуяв неладное, дракоша начал яростно вырываться из объятий Даниэллы, которая была так увлечена своими переживаниями, что не вникала в суть разговора. Когда дракон резко вырвался и драпанул в гостиную, она в недоумении уставилась на меня.
— Эта рептилия, — ткнула пальцем в сторону двери, — всю ночь заставляла меня проверять наличие его хранителя за окном. Не давал спать, а сам потом на охоту свалил! Ну, я тебе покажу охоту!
Я кинулась к двери. Даниэлла следом. Дракон от нас. С визгом, переходящим в ультразвук, буксуя лапами и оставляя царапины на гладком полу, он метнулся в ванную. Бедные наши соседи! Удивительно, что еще никто не пришел разбираться и не пожаловался комендантше. Дверь захлопнулась прямо перед моим носом.
— Я тебя достану!
— Солара, дыши, — Даниэлла стояла рядом, положив руку на плечо. — Он еще ребенок. Успокойся.
— Этот! Уже не ребенок! Его родители, наверное, радуются, что это чудо малахольное сбежало, — и, махнув рукой на безуспешность затеи открыть дверь, пошла в гостиную.
— Говоришь, радуются? Зачем хранителя тогда прислали? — соседка размышляла вслух, когда толкнулась в мою спину. Подняв голову, она застыла, увидев то же, что и я. В центре гостиной, в воздухе золотом светилось послание:
«Дияра Даниэлла Ранстрай! Вам надлежит явиться в деканат, в зал заседаний к атрасу, на заседание Большого Совета».
— Что это?!
— Твое приглашение на бал, золушка, — попыталась съязвить, но получилось плохо.
— Вы чего затихли? — дверь приоткрылась, и у самого пола одна над другой, показались обе головы.
— Дани на Совет вызывают.
— Когда?
— В атрас, — в десять по Земле.
— Так быстро? — Ратхаар встал рядом, хлопая глазищами и пытаясь поймать взгляд Дани, с которой происходили метаморфозы. Несколько минут назад она плакала, переживала, а сейчас расправила плечи, вздернула подбородок. Во взгляде мелькнула растерянность, но через мгновенье, и она пропала. Перед нами стояла та самая дияра, которой вчера мы беспрекословно подчинялись.
— Я пойду с тобой, — уверенно направилась в свою комнату, но резко затормозила, услышав голос ректора:
— Дана, Солара. Вам надлежит пройти на занятия. Посторонние на Совет не допускаются. За ослушание последует наказание.
Господин Тандмар все предусмотрел! Вот, зараза!!!
Выпив чашку чиату, попрощалась с Даниэллой, пытаясь ее подбодрить. Вышло не очень. Большой Совет собирался не часто, если не сказать редко. Его решения всегда окончательны. Что он принесет Дани? Но помня слова ректора, прикрыла за собой дверь.
День проходил в обычном режиме, кроме одного момента. Наш преподаватель по физической подготовке не явился на занятие. В срочном порядке вызвали студента старшего курса, а нас успокоили, что профессор Трион будет на месте завтра. В остальном как обычно, но мысли постоянно возвращались к Совету.
Даниэлла ждала в приемной ректора, нервно сжимая в руках платок. Руки дрожали от волнения. Совет начался десять минут назад, но ее отправили ждать. Через несколько долгих минут дверь открылась, и секретарь пригласил ее войти. Девушка встала, гордо расправила плечи. Всю дорогу до зала заседаний она думала о том, что скажет. Рассказав всю правду, отправит отца на смерть за государственную измену, а утаив что-то, выроет яму себе. В ней боролись уважение к отцу и детское горе от потери матери. Хочет ли она его смерти или это говорит старая обида?