Оливер и близко не был Мэйсом. Мои осколки были в безопасности. Потому что в отношениях с парнями было одно железное правило. Не пускать ни одного дальше разговоров. Ни под какую кожу, ни в какую душу. Эту привилегию сохранял все еще только мой муж. Даже спустя год после того как я видела последний раз, спустя 382 дня без его прикосновений.
Я уже не боролась ни с собой, ни с ним. Теперь я понимала, что он прочно въелся в меня, и шансов у меня не было никаких. Я ничего не чувствовала. Словно кто-то сделал моей душе анестезию. Я только помнила. Я уже не плакала.
Как бы мне хотелось сказать, что я его отпустила, что дала свободу, но это была ложь.
Во мне всегда будет жить ребенок. Маленький, эгоистичный ребенок. Который никогда не захочет его отдать. Это все самообман, я пускала пыль, в глаза говоря, что Мэйс мне не нужен, что он получил то, чего заслуживал. Нет. Не правда. Я была бесконечно помешенная на нем.
Я ушла, оставляя его позади, и я чертовски ясно понимала, что должна была забыть его. Но вместо этого - я молилась что есть сил, чтобы он чаще думал обо мне, не переставал меня вспоминать.
Какое-то время я пыталась его ненавидеть. Искренне. Жадно. Остро. Но, в конце концов, сдалась. Мэйса невозможно ненавидеть. Моя жизнь перестала принадлежать мне. Я жила в городе, в котором не хотела быть. Я жила жизнью, которой не хотела на самом деле жить.
Не бывает прощаемых грехов, так же как не бывает невидимых швов на сердце.
Я знала, что он злился на меня, злился за то, что я ушла, злился за то, что оставила его один на один с болью, злился, потому что еще любил.
Время многое стирает из памяти, но я не хотела стирать, я хотела заново прожить, прочувствовать и вкусить те часы, минуты, секунды, проведенные вместе с ним. Безумие. Я закрывала глаза, и передо мной возникал его образ, такой родной и чужой одновременно. Я перебирала в голове все счастливые моменты нашей жизни... вот Мэйс первый раз неловко целует меня... вот он, злится на весь мир и признается мне в любви... а вот уже держит свою огромную ладонь на моем кругленьком животе и рассуждает над именем.... Таких моментом было очень много, им было тесно в моей голове, они толкались, били меня словно пощечины. Я уже не плакала. Но временами мне хотелось задохнуться от приступа воспоминаний.
Мобильный снова завибрировал в плаще, я не стала доставать его, так как видимость на дороге была ужасной, я не хотела спровоцировать аварию. Через квартал я завернула в переулок, и быстро выбравшись из машины, побежала в кафе. За привычным столиком меня уже ждали Рэйч и Моника, на столе перед ними стояли молочные коктейли и лежали тетради. Сегодня, мы планировали, вместе готовится к завтрашнему опросу по истории танца в 15 веке.
- Простите, что опоздала, дождь мешал нормально ехать, - я села на свое место и улыбнулась девчонкам.
- Ничего, мы тут нашли, чем заняться, - Моника стрельнула в меня глазками и захихикала.
- И чем же? - мне стало любопытно.
Рэйч схватила журнал, что лежал перед ними, и тыкнула мне пальцем.
- Он такой лапочка!!! Смотри! Боже он идеален! - перешла на ультразвук для дельфинов она.
Девушки запищали, и стали наперебой что-то рассказывать. Я не слышала. Я онемела. На весь разворот журнала была статья о Мэйсе, его фото и интервью. Мои глаза не моргали, легкие горели, словно их выдрали из-под кожи. Я 382 дня не видела его. Пальцы вцепились в листы, и я сорвалась на улицу. Мне нужен был воздух.
Я опустилась за столик под навесом и попыталась успокоиться. Мне нужно было прочесть эту статью. Хотя я уже знала, что то, что было там написано, разобьет мне сердце еще сильнее. Первое, что привлекло мое внимание, было имя - Эбби. Только в этой статье оно применялось в форме названия. Мэйс создал благотворительную организацию для детей, и назвал ее Эбби. Я начала задыхаться. О боже. Нет. Эбигейл. Он назвал в честь нее. Я закрыла рот ладошкой и начала всхлипывать. Он помнил, Мэйс все еще горевал также сильно, как и я. Мой мужчина все еще не обрел покой в своей душе.
Я схватила телефон и увидела, что все пропущенные были от Джасс, висело одно сообщение. Пальцы онемели и немного неловко набирали ее номер.
- Милая, я звонила тебе!
- Я видела... боже, я видела эту статью! - меня раздирали крики.
- Знаю, я, поэтому и звонила, предупредить тебя. Мне так жаль. Так жаль дорогая.