— Я ожидал большего. Каков твой дар? Лучше бы у тебя было что-нибудь хорошее для меня.
Для него? Это чертовски странно. Я пожимаю плечами.
— Ничего. У меня для тебя ничего нет.
Глаза Грифона вспыхивают, когда он хмурится, но он не комментирует то, что я, наконец, подтвердила все их худшие кошмары; бездарная Связанная.
Черт, как бы я хотела, чтобы это было правдой.
Глаза Вивиана прищуриваются еще больше, глядя на меня, пока они почти не кажутся закрытыми, его рот опускается:
— Я собираюсь выбить из тебя это отношение, ты знаешь. Я уверен, ты сломаешься еще до конца дня.
Боже, наверное. Мне повезет, если я продержусь десять минут, но я не доставляю ему удовольствия, говоря об этом. Я просто жду, когда он начнет направлять меня.
Все намного хуже, чем я думала.
Вивиан даёт мне мой курс для прохождения, чтобы он мог оценить, на каком уровне моя физическая форма, и мои легкие кричат в течение минуты. К получасовой отметке я уже не чувствую своих ног. С каждым часом я чувствую вкус крови и вижу белые точки в уголках моего зрения.
Только благодаря моей чистой упрямой воле я продолжаю двигаться вперед.
Когда Грифон резко свистит, сигнализируя об окончании этой части тренировки, я в шоке обнаруживаю, что я единственная, кто все еще тренируется, все остальные сидят вокруг, пьют воду и смотрят, как я надрываю задницу на эллиптическом тренажере.
Я хочу рухнуть на пол кучей, но тут Грифон кричит:
— На этом ваша разминка закончена, тащите свои задницы в зал управления, чтобы мы могли обсудить план сегодняшнего урока.
Разминка?
Ты, должно быть, издеваешься надо мной.
Я хочу кого-нибудь убить, я хочу этого так сильно, что мой дар шевелится у меня в груди, и я должна угомонить его, потому что я не могу взорваться сейчас, вообще никогда.
Мне требуется три попытки, чтобы заставить свои ноги работать, но я, спотыкаясь, иду за группой через здание, пока мы не оказываемся в месте, который выглядит как конференц-зал, заполненный экранами безопасности. Все они включены и показывают пустые полосы препятствий, изображения мелькают до тех пор, пока мне не хочется плакать, и каждое из них выглядит так, что пройти его невозможно.
Гейб прислоняется к стене рядом со мной, не сводя глаз с Грифона и потягивая воду из бутылки. Я бы убила за воду, но я ни за что не стану просить его об этом. Не тогда, когда мы заперты в этой комнате, по крайней мере, с пятьюдесятью другими студентами, и все они слушают и осуждают меня, потому что весь кампус услышит, как он пошлёт меня.
Поэтому я снова сосредотачиваюсь на Вивиан и моем хмуром Связанном в передней части класса.
— Начнем с самого легкого. Вы разделитесь на две команды, и победит та, которая первой проведет всех через курс. Легко и просто, — говорит Вивиан, хмуро оглядывая всех, но меня ему не провести.
В этом нет ничего легкого. Это выглядит невозможным, чертовски невозможным, и когда он называет имена людей из красной команды, я не шокирована звуками стонов и жалоб, когда он называет мое имя, чтобы поместить меня в группу.
Я, вероятно, буду самым тяжелым грузом, который когда-либо был у моей команды.
Когда команды распределены, все переходят в соседнюю комнату, хватают нарукавные повязки красного или синего цвета и завязывают их. Все в моей команде отпускают ехидные комментарии о том, что они обречены из-за моего присутствия, но даже если бы мне захотелось затеять драку, я не могу.
Я ни за что не пройду курс без посторонней помощи, и здесь нет ни одного человека, который не смотрел бы на меня с открытым презрением.
Даже мои Связанные.
Ладно, наверное, не самый лучший пример, потому что, конечно, Связанные, которых я отвергла, оба оглядываются вокруг, как будто они скорее содрали бы с себя кожу, чем оказались в одной чертовой комнате со мной. Как только я выйду отсюда сегодня, я пойду в кабинет декана и потребую изменить расписание. Я не собираюсь заниматься этим дерьмом весь год. Я могу справиться с тренировками и упражнениями — это жестко, но выполнимо, — но работать с другими учениками, которым больше всего на свете хотелось бы смотреть, как я стону?
Нет, блять, спасибо.
Я последная, кто берет повязку, и Вивиан хмуро смотрит, как я ее повязываю. Когда я ее завязала, я смотрю на него, и он дергает головой, указывая мне туда, где он стоит. Я делаю глубокий вдох, готовясь к тому дерьму, которое он собирается в меня бросить.
Он пожилой мужчина, его лицо немного изможденное и покрыто шрамами, и когда он говорит, толстая белая линия через его верхнюю губу немного искажает звук, придавая ему легкую шепелявость.