Он ниже Гейба ростом и одет в костюм, вероятно, либо состоит в совете, либо работает на кого-то, кто состоит. Он очень похож на своего сына, и в нем есть тот же самый бесхребетный вид мудака, от которого у меня сводит зубы.
Гейб расправляет плечи, его челюсть сжата, как будто он планирует просто принять все, что этот придурок скажет ему в подбородок, и это меня совсем не устраивает.
— У тебя всегда был злобный характер, я исключу тебя из футбольной команды за это…
Я вскакиваю, не думая о том, как это выглядит или кто из соперничающих членов совета Норта окружает нас.
— Это из-за меня. Гейб защищал меня.
Как будто услышав мое признание, толпа расступается, и появляются Грифон и Норт. Норт держит тарелку с едой, но их лица — две маски грозных, разъяренных альфа-самцов.
Здорово.
Взгляд Норта скользит по всей сцене, а затем он говорит:
— Что случилось, Дэвид?
Никто не говорит ни слова, поэтому я пользуюсь моментом, чтобы вмешаться, привлекая к себе внимание.
Гейб вступился за меня, и я не позволю ему взять вину на себя. Футбол — это его жизнь, а мне больше нечего терять.
— Мартинес обратился в лабиринте во время TП и выследил меня, чтобы использовать в качестве приманки для пруда… девушки. Он начал болтать, а Гейб защищал меня.
Взгляд Грифона перемещается между нами обоими, костяшки пальцев Гейба все еще кровоточат от того места, где зуб Мартинеса прорвал кожу. Я задерживаю дыхание, готовая к тому, что он вызовет нас обоих и просто покончит с этим, но затем он поворачивается к другому и говорит:
— Ты не можешь винить Гейба за то, что он защитил свою Связанную… даже если он зашел слишком далеко.
Глаза Дэвида возвращаются ко мне, и когда они начинают светиться, Грифон встает передо мной, его руки расслаблены по бокам, но напряжение в его плечах говорит мне, что он готов сразиться с этим Одаренным человеком, если тот попытается что-нибудь предпринять.
Норт сует мне тарелку с едой, и когда он делает шаг к Дэвиду, толпа вокруг нас внезапно затихает, страх, пронизывающий всех, настолько ощутим, что я чуть не задыхаюсь от него.
Что бы он ни делал, это заставляет их всех чертовски дрожать.
— Отвези ее домой, Габриэль. Сейдж тоже, уведи их обеих отсюда.
Никто не осмеливается задавать ему вопросы. Гейба, похоже, тоже не смущает строгий приказ, он просто хватает полотенце и набрасывает его мне на плечи, в то время как Сойер делает то же самое с Сейдж, и они оба выводят нас. Мои ноги подо мной устойчивы, и, что удивительно, ноги Сейдж тоже.
Когда мы добираемся до дома, Гейб усмехается и качает головой, наклоняясь ко мне, чтобы прошептать:
— Ты чертовски хороша во лжи, Связанная. Только профессионал знает, как обойти Грифона таким образом, даже Норт был убежден.
Глава 17
Будь готова к 6.
Сообщение от Гейба будит меня в пять утра, а моя голова все еще полна боли, и никакого «спасибо». Я пью немного воды, потому что отказываюсь верить, что это похмелье, а виновато в этом обезвоживание.
После вчерашнего я не могу заставить себя злиться на то, что он меня разбудил, но я все еще не в восторге от того, что нахожусь рядом с Гейбом так рано, черт возьми, утром, даже без чертовой причины.
Он проводил меня до моей комнаты после вечеринки прошлой ночью, проводил меня в целости и сохранности до двери и не осуждал меня за то, что я стонала и спотыкалась на лестнице, так что я думаю, что мы нашли настоящее мирное соглашение, например, теперь, когда я доказала, что лгу и покрываю его, он на самом деле собирается дать этой дружбе настоящий ход и перестать набрасываться на меня каждую свободную секунду.
Я одеваюсь в повседневную одежду, потому что в это время в кампусе ничего не открыто, кроме столовой, так что мне не нужно ни на кого производить впечатления. Я снова обращаю внимание на то, как моя рубашка развевается на мне, теперь я сильно подтянулась, и мне очень, очень нужно найти доход, чтобы купить какое-нибудь новое дерьмо.
Я даже не могу похвастаться всей своей тяжелой работой, черт возьми.
Я топаю вниз по лестнице, производя достаточно шума, чтобы разбудить всё здание, потому что они все равно сплетничающие сучки, так что с меня шкуру не сдерут, если я испорчу их последнюю ночевку на весенних каникулах. Я добираюсь до передней части здания одновременно с Гейбом, прыгая прямо к его мотоциклу, когда он протягивает мне запасной шлем.
Я стала профессионалом в том, чтобы правильно пристегивать его и вскакивать на мотик позади него, так что меньше чем через минуту мы летим по дороге с ревом двигателя. Утреннее солнце уже ярко светит в небе, но холод раннего утра все еще впивается в обнаженную кожу моих рук, обернутых вокруг его талии. Когда мы, наконец, подъезжаем к центру ТП, Гейб глушит двигатель и вытягивает руку, чтобы я могла слезть, не приземлившись на задницу.