— Не указывай мне, блять, что я могу и чего не могу делать со своей Связанной, Бэссингер, — выплевывает он сквозь стиснутые зубы, и Атлас отпускает мою руку, чтобы вместо этого обнять меня за плечи.
— Никто не хочет, чтобы за ними тащился надутый придурок, так что проваливай, Ардерн. Сделай это, прежде чем я заставлю тебя. Ты действительно не хочешь, чтобы я заставлял тебя.
Гейб изо всех сил пытается взять себя в руки, по его лицу пробегает рябь, глаза светятся, а кожа на руках темнеет, превращаясь в мягкую шкуру. Я никогда раньше не видела, чтобы он по-настоящему терял контроль, даже когда Мартинес набросился на него, он держал свой дар под жестким контролем.
Я действительно не хочу этого делать, и уж точно не в коридоре моего общежития со всеми этими сплетницами здесь.
— Мы можем просто пойти в класс, пожалуйста? Я не хочу опаздывать, и, полагаю, тебе нужно составить расписание, Атлас?
Он пожимает плечами и протягивает мне руку. Я колеблюсь секунду, потому что на этот раз это больше, чем просто маленький знак привязанности, но его это не беспокоит.
— Ты хочешь идти медленно, тогда мы идем медленно. Возьми меня за руку, Связанная.
Глубокий вдох.
А потом я беру его за руку.
Глава 21
Обычно обед — моя любимая часть дня, но быть зажатой между Атласом и Гейбом, когда Сейдж и Сойер умирают от смеха над их злобными тычками друг в друга, отчасти портит мне настроение. Атлас подобрал расписание, в котором он посещал все те же занятия, что и мы с Гейбом, и ухмылялся мне, когда я спрашиваю его об этом.
— Мы на общих курсах, если мне придется повторять, по крайней мере, мы занимаемся легким дерьмом.
Я раздраженно закатываю на него глаза, в основном потому, что мне определенно нелегко, и наша непринужденная фамильярность выводит Гейба из себя. Затем он преследует нас обоих, хмурясь и огрызаясь на нас всякий раз, когда Атлас наклоняется ко мне или заставляет меня смеяться своим непринужденным юмором.
Я забрала свою сумку и держала руки при себе, как только мы вышли на территорию кампуса, но Атлас ничего не сказал, просто принял границы, которые я устанавливала, как будто все идет именно так, как он ожидал.
Сейдж и Сойер приняли Атласа без проблем, оба они уже болели за него в «Гонке за узами», как Сойер так красиво назвал беспорядок, который представляет собой моя жизнь.
Когда обед заканчивается, Сойер отправляется на свой урок информатики, и у меня возникает неловкий момент, когда я пытаюсь обойти Гейба, чтобы пойти с Сейдж на наш следующий урок, но он не хочет просто отступить и позволить мне идти с ней. Атлас ухмыляется ему, когда я, наконец, толкаю его, чтобы заставить двигаться, и я решаю, что лучше брошу учебу и буду иметь дело с язвительной реакцией Норта, чем иметь дело с этим каждый день, пока не выберусь из этого места.
Мы приходим на наш урок экономики и обнаруживаем, что помощник Грифона, Киран, дежурит возле лекционного зала. Он мне меньше всего нравится из всех тактиков, и я изо всех сил пытаюсь скрыть презрение на своем лице, когда понимаю, что это он проверяет студенческие удостоверения, чтобы попасть внутрь, и я буду вынуждена говорить с ним.
Я забываю, что Атлас понятия не имеет ни о какой истории между нами, и когда он замечает выражение моего лица, он мгновенно поворачивается, чтобы прижать меня к себе, немного сворачиваясь, чтобы прикрыть меня.
— Кто это, черт возьми, такой и что он с тобой сделал?
Я качаю головой, глядя на него, потому что понятия не имею, кто нас окружает и каковы их силы, но Гейб, который наблюдает за нами обоими с мрачным видом одержимости, бормочет:
— Он в тактической команде Грифона. Она просто ненавидит его.
Сейдж усмехается и бросает взгляд на Кирана, как будто он ядовитый, и она боится, что в нее попадет эта кислота.
— Он тот, кто поймал ее, повалил на землю средь бела дня, как будто она была преступницей, а затем притащил ее обратно сюда, чтобы советник Дрейвен отнял у нее все свободы. Как бы я ни была рада, что Оли здесь, я ненавижу его за то, что он так поступил с ней.
Рука Атласа на секунду сжимается вокруг меня, но затем он расслабляется, на его лице снова появляется ухмылка, и я очень быстро понимаю, что эта ухмылка предвещает опасность.
Нам приходится стоять в очереди, пока проверяется удостоверение личности каждого студента. Я неловко вытаскиваю свой, и Сейдж чертыхается, роясь в своей сумке, отрывные листы бумаги шуршат от ее грубого обращения. Гейб стоит там, как кирпичная стена, хмурясь и ворча себе под нос из-за ожидания.