Сейдж стонет и закрывает лицо руками.
— Ради всего святого, мы можем, пожалуйста, перестать говорить о членах на пять гребаных минут?
Сойер ухмыляется, как будто собирается пытать свою сестру, но Гейб вмешивается:
— Киран, может, и мудак, но он не ошибся, не так ли? Трудно защищать кого-то, когда все знают его послужной список.
Атлас кладет свою руку на стол в мою, переплетая наши пальцы так, чтобы все могли видеть. Я думаю, это больше связано с тем, чтобы заявить на меня права, чем с проявлением ко мне какой-либо привязанности.
Глаза Гейба опускаются и застывают там, и Атлас ухмыляется ему.
— О, да? Что ж, в отличие от тебя, я не боюсь послать остальных на хуй и держать свою Связанную при себе. Меня не волнует, что происходило в прошлом, с этим дерьмом покончено. Она моя, и ты выбрал, чтобы она не была твоей.
Ноздри Гейба раздуваются.
— Это не так просто, как сказать, что она моя. Происходит еще кое-что…
— Мне похуй, — обрывает его Атлас, а затем решительно игнорирует его до конца дня, независимо от того, насколько сильно Гейб хочет боя.
***
Мы занимаемся до тех пор, пока обеденный зал не открывается на ужин, за столом воцаряется напряженная тишина, пока мы все втискиваем в свои головы как можно больше знаний.
Сойер, Феликс и Гейб уходят вместе на футбольную тренировку. Я замечаю, насколько спокойнее и меньше нервничает Сейдж из-за того, что теперь общается с Феликсом, и я удивленно поднимаю бровь, когда мы вместе направляемся на ужин.
Она смотрит на Атласа, а затем бормочет:
— Я сказала ему, что просто хочу пообщаться как друзья… на сегодня. Он не давил на эту тему, и — я имею в виду — было приятно, что он вернулся. Я все еще уверена, что он найдет свою Центральную и оставит меня, но… что ж, может быть, было бы не так уж плохо наслаждаться временем до тех пор.
Я снова кладу свою руку на ее и шепчу в ответ:
— Правильно. Почему ты должна вечно оставаться одна, если Райли принял свое решение? Ты ему не принадлежишь, Сейдж. Ты можешь делать все, что захочешь.
Она пожимает плечами с легкой улыбкой, бросая взгляд на Атласа, который очень любезно притворяется, что не слышит ни слова из того, что мы говорим, и не интересуется тем, о чем мы сплетничаем. Я и раньше вымещала на нем свой гнев по поводу ситуации с Связанным Сейдж, только общее дерьмо и никаких личных подробностей, которые она мне доверила, так что я уверена, что у него довольно хорошее представление о том, что происходит.
Мы вместе ужинаем — очень сухая и безвкусная лазанья, от которой Сейдж отказывается за два укуса благодаря роскоши иметь машину, деньги и доступ к домашнему холодильнику. Атлас съедает все свое, но не выглядит довольным этим.
Я проглатываю всю тарелку и стараюсь не злиться снова и снова на отсутствие выбора.
Сейдж обнимает меня, прежде чем отправиться домой на весь день, оставляя нас с Атласом наедине впервые с тех пор, как он открыл дверь моей спальни и обнаружил, что Гейб направляется в нашу сторону этим утром.
Я вдруг совершенно не знаю, что делать.
Атлас снова хватает меня за руку и сжимает ее.
— Я провожу тебя обратно в твою комнату, Оли, если ты не хочешь сначала отправиться куда-нибудь еще?
Я качаю головой и стараюсь не выглядеть так, будто я совсем обосралась, что, честно говоря, так и есть. Вот почему я держала всех остальных на расстоянии вытянутой руки… ладно, не совсем, потому что братья Дрейвен были теми, кто установил дистанцию между собой и мной. Гейб — аномалия, потому что я думаю, что он отчаянно пытается преодолеть пропасть между нами, но в то же время совершенно не желает забывать о том ущербе, который причинил ему мой предполагаемый побег. Кроме того, есть небольшой факт, что теперь Грифон не только каждую ночь спит в моей постели, но и я сейчас ношу его толстовку с капюшоном и просто вдыхаю его запах, как будто это наркотик, без которого я умру.
Мои ноги двигаются на автопилоте, пока я пытаюсь придумать, что, черт возьми, я собираюсь ему сказать, какое объяснение я могу дать ему за то, что я не могу ничего с ним сделать, независимо от того, насколько он мне нравится.
В тот момент, когда мы добираемся до общежития, у меня по коже бегут мурашки от взглядов, которые следят за нами обоими всю дорогу до моей комнаты. Новость о том, что Атлас — последний из моих Связанных, явно распространилась, он приехал с другого конца страны, чтобы быть здесь со своей дефектной Центральной Связанной, и внимания, которое мы получаем, достаточно, чтобы провалиться сквозь землю.