Фильм понравился Самеду так же, как и пирожки. На какое-то время кино отвлекло его от мыслей о недавней беседе с Садагет и о предстоящей встрече. Но фильм закончился, а тяжесть предыдущих переживаний вернулась, как только он покинул кинотеатр. Глядя на часы, Самед брел к автобусной остановке, обдумывая, как лучше добраться до Садагет. Автобус был набит людьми, тесно прижатыми друг к другу. Самеду негде было даже пошевелиться — и наростающая нервозность взяла верх над его обычным спокойствием. Его очень сильно трясло, и, когда какой-то человек случайно наступил ему на ногу, он потерял над собой контроль и набросился на него:
— Смотри под ноги! Ты мне на ногу наступил!
— Простите, — ответил пассажир, подавшись назад.
Двадцать минут автобус ехал до улицы Насперина. Потом еще десять минут пришлось пройти пешком, и он оказался перед многоэтажным домом. Во дворе ребята катались на велосипедах, а две машины — «Волга» и ЗИЛ — парковались напротив здания. Самед поглядел вокруг и заметил вывешенное на балконах белье и пару горшков с цветами. Сухой ветер поднимал пыль, вызывая у Самеда приступы кашля. Асфальт был в трещинах, забитых грязью.
— Лук, картошка, помидоры! Подходите, покупайте! — кричал мужчина средних лет, проходя мимо Самеда, на спине он нес огромный мешок.
— Свежее парное молочко! — призывал другой мужчина, толкая корзину перед собой. Несколько женщин в длинных юбках и косынках подбежали к нему с большими стеклянными банками, желая купить молоко.
Наконец, Самед нашел пятый корпус и поднялся по лестнице. Его сердце билось так сильно, что он мог услышать каждый его удар; мысль о встрече с Садагет приводила его в ужас. Из разговоров с Эсмирой он узнал, что это была очень строгая и жесткая женщина. Он дважды позвонил в дверь с бешено бьющимся сердем, и Садагет открыла дверь.
— Добрый день, Садагет-ханим, — пробормотал он нервно.
— Добрый день. Входите, молодой человек! Мы вас ждали, — сказала Садагет, поморщившись.
Он медленно вошел в квартиру и прошел в гостиную. Там он увидел Эсмиру, которая сидела на кресле и пила чай.
— Привет, Эсмира, — сказал он с легкой улыбкой.
Она ответила, наморщив лоб:
— Привет.
Он сел на коричневый кожаный диван напротив Эсмиры, уставившись на ее большой живот.
— Самед, ты будешь чай? — спросила Садагет.
— Буду. Он наблюдал за Садагет, его тело напрягалось от каждого ее движения. Наконец, она ушла на кухню.
Он посмотрел на Эсмиру с натянутой улыбкой:
— Как дела?
— Наверно, дела должны быть супер, теперь, когда ты сделал мне ребенка и бросил, — насмешливо сказала Эсмира, встряхнув головой.
— Я не заставлял тебя спать со мной, — защищался Самед.
Чувствуя гнев, Эсмира встала и подошла ближе, указывая на него пальцем:
— Ты, может, и не заставлял меня спать с тобой, но ты, когда видел, что я уже пьяна, продолжал подливать водку. Ведь если бы не водка, я бы никогда не согласилась переспать с тобой!
Садагет вернулась с двумя чашками чая, одну из них она протянула Самеду. Увидев, что Эсмира стоит рядом с ним, она нахмурилась:
— Эсмира, все в порядке?
— Да, мама, просто стряхиваю мусор с одежды, — ответила она, натянув искусственную улыбку. Эсмира отошла от Самеда.
Садагет опустилась на диван рядом с ним. Она оглядывала Самеда сквозь прищуренные глаза, состроив при этом душераздирающую гримасу на лице. Чувствуя неловкость, он слегка отодвинулся от нее.
— Молодой человек, мы столкнулись с неординарной проблемой, и сейчас мы должны найти решение. Моя дочь ждет ребенка, и ее беременность навлечет позор на нашу семью. Ты сделал ее беременной, и ты один несешь ответственность за выход из этого затруднительного положения.
Услышав эти слова, он словно бы попытался вдавить себя в диван. Все его тело пришло в напряжение, а левый глаз начал дергаться.
— Но чего вы ждете от меня? — спросил он, нервно содрогаясь.
— Ты женишься на моей дочери, чем быстрее — тем лучше. А если нет, я напишу заявление на тебя в милицию, и ты окажешься в тюрьме!
Он опустил голову принялся массировать лоб обеими руками.
— Я не могу жениться на Эсмире. Я уже женат и у меня двое маленьких детей в Зардобе, — лживо забормотал Самед.