– Куда шли? Явка? Куда должны вернуться остальные?
– Сбор в доме путевого обходчика, имени не знаю, это в трех километрах от станции Кальвене, на железнодорожном переезде.
– Вот так-то оно лучше. Лежи смирно, сучка, – удовлетворенно и уже абсолютно спокойным голосом сказал Вишня, расстегивая кобуру радистки и забирая ее наган и кидая его на расстеленную Третьяком плащ-палатку, где уже лежали документы и оружие остальных диверсантов. Рывком перевернул ее на живот, лицом вниз, и быстро связал руки за спиной. – Отдыхай, паскуда… Неизвестно, теперь когда придется отдохнуть.
ЗАПИСКА ПО ВЧ
«Сегодня, 01/04/45 г., оперативно-розыскной группой ОКР «Смерш» Ленинградского фронта в районе ст. Кальвене была ликвидирована немецкая диверсионно-разведывательная группа в форме военнослужащих Красной армии в составе четырех человек. Захвачены старший группы Алтис Гулбис с позывным «Барда» (не точно, личность установлена опознавателем) и радистка Акулина Голенок, позывной для радиограмм САО, проходившие обучение в Дальвитцкой диверсионной школе. А также коротковолновой радиопередатчик SE108/10. Для сокрытия принадлежности агентов все маркировки на радиостанции выполнены на английском языке. Диапазон используемых частот – 3,5–6,5 МГц. Всего десантировалось в район хутора Анмас шесть человек. Двое ушли к линии фронта.
По показанию задержанной Акулины Голенок, противника интересуют места скопления военной техники, прежде всего танков, нумерация воинских соединений, фамилии и воинские звания командиров частей РККА, состояние ж/д в тылах фронта, кто их обслуживает, какой национальности обслуживающий персонал, что перевозится. А также из каких источников идет на фронт продовольствие, какие взаимоотношения у военнослужащих РККА и местного населения.
Ленинградский фронт, апрель 1945 года
Сдав задержанных в отдел «Смерша» авиадивизии, группа Бородина срочно выехала обратно. Уже через пятнадцать минут группа ехала по шоссе в сторону Елгавы. Бородин клевал носом, вполуха слушая, как на заднем сиденье Вишня назидательным тоном наставлял лейтенанта Барабоху:
– Слушай и запоминай. Все немецкие агенты в зависимости от поставленных перед ними задач делятся на несколько категорий. Прежде всего это разведчики. Они собирают в тылах нашей армии информацию о частях и вооружении, передвижении частей, концентрациях войск, замыслах и передают данные в разведцентры абвера. Потом идут агенты-диверсанты. Их цель – подрыв важных военных и народно-хозяйственных объектов. Не исключено, что тебе придется столкнуться и с агентами-террористами. Как правило, задача этой группы агентов – убийства командиров Красной армии и даже членов нашего правительства. Ну и, наконец, так называемые пропагандисты. Эти, как тараканы в щели, проникают в войска, с тем чтобы исподволь, аккуратненько так внушать бойцам мысль, что Советский Союз войну уже проиграл, что немцы скоро победят и не стоит кормить вшей в окопах и понапрасну проливать свою кровь, а лучше сдаться в плен к цивилизованным немцам, которые тут же обеспечат теплой одеждой, хорошим питанием, ну и конечно шнапсом и девочками. Ага, как же.
Бородин смотрел на мокрое шоссе, по которому ехала машина, и думал о своем. Отчего-то отчетливо, до мелочей вспомнилось 17 мая 1941 года. В тот день немцы прижали их в районе Маяка за Керчью к берегу пролива. Его задание – обеспечить переправу раненых на кубанский берег, в район косы Чушки – было изначально обречено на провал. Выполнить поставленную задачу было тогда невозможно. Немцы вели беспрерывный обстрел берега, на котором в панике метались тысячи людей. В дело шло все, что могло хоть как-то держаться на воде. Из подручных материалов сколачивались плоты, шли в ход надутые автомобильные камеры. Многие бросались в ледяную воду, держась за бревна и деревянные снарядные ящики. Самые отчаянные прыгали в воду и покидали керченский берег вплавь. Но сильное течение тут же подхватывало их и уносило в сторону, где они тонули сотнями и тысячами. У самого пирса в морской воде плавало большое количество трупов, которые, подчиняясь чьей-то дьявольской воле, почему-то стояли в воде в вертикальном положении. Небольшая волна качала их, и создавалась страшная картина, будто они маршируют. Дикие вопли и крики стояли над проливом. О том, чтобы навести хоть какой-нибудь порядок в толпе, не могло быть и речи. Многие стрелялись, рвали и бросали в воду партбилеты, срывали с себя петлицы. Весь берег был усыпан человеческими останками – оторванными руками, головами, ногами. Наши войска из последних сил цеплялись за небольшую полоску берега шириной всего в двести метров. Закончив артобстрел, немцы густыми цепями пошли в атаку. Бородин, выпустив по немцам весь барабан, оставил для себя один патрон и хотел было уже пустить себе пулю в висок, как вдруг на небольшой высотке, совсем рядом, неожиданно поднялся во весь свой богатырский рост здоровенный моряк в тельняшке под распахнутым черным бушлатом и флотских брюках клеш. Закусив ленточку бескозырки и высоко подняв над головой автомат, он закричал: