Он обернулся, подняв одну бровь.
— По-моему, я читал об этом в журнале «Уолл-стрит». Автор статьи предположил, что ваш уход может плохо сказаться на капитале компании, которой принадлежит «Будуар».
Лорен тоже читала эту чушь.
— Через год, — сказала она, пожав плечами, — никто не вспомнит даже, как меня зовут, уверяю вас.
— Как вас зовут — возможно. Но вас, я думаю, будут помнить.
Он не сводил с нее взгляда.
От его синих глаз у нее все внутри переворачивалось, но и она не отводила взгляд в сторону. Хорошо, что его внимание переключилось с телефонного разговора, во время которого она ляпнула что-то лишнее. Плохо, что внимание он переключил на нее.
В конце концов она справилась с собой и выпалила:
— Разве вы не должны были ремонтировать амбар?
Он усмехнулся.
— Я сделал перерыв.
Она гневно взглянула на часы.
— В десять утра?
— Угу, — ответил он, засмеявшись. Провел рукой по взъерошенным волосам, прислонился к темному деревянному подоконнику и скрестил руки на груди. — Так как же относительно вашего ухода…
Лорен наблюдала за тем, как плавно одно его движение переходит в другое. Она почувствовала себя растерянной… и смущенной.
Ей нужно было просто повернуться и уйти, но она осталась.
— Да, я прекратила работать.
— По-моему, вы слишком молоды для того, чтобы уходить на заслуженный отдых, — сказал он. — Что заставило вас принять такое решение?
— Я хотела посвятить больше времени своему сыну. В августе ему исполнится пять лет, а в сентябре он пойдет в школу. К тому же я решила открыть свой бизнес, о котором всегда мечтала.
— Антиквариат?
Она, улыбнувшись, кивнула.
— Я всегда любила старину.
— Отголосок вашего привилегированного детства?
Улыбка исчезла с ее лица. Почувствовав озноб, она стала потирать руки, чтобы согреться. Было очевидно, что он читал желтую прессу, но не знал ее подлинной биографии. Вместе с Шэрри Лорен придумала для репортеров историю своего детства. «Любящие родители, — говорилось в ней, — образованные, из старинного рода в Новой Англии, трагически погибли, оставив Лорен одну на этом свете». Если бы он только знал…
Лорен подумала, что было бы безумием с ее стороны выкладывать этому человеку всю правду. Поэтому она улыбнулась и строго сказала:
— Я думаю, что перерыв пора заканчивать, Коул. Нам обоим.
С этими словами она повернулась и ушла.
Коул заказал из меню «Снежной королевы» сосиски с соусом «чили», жареную картошку и стакан малинового коктейля. Взяв поднос, он подошел к столу и сел напротив Джима. Коулу нравился этот смышленый и шустрый мальчишка, но еще больше ему нравилась мать мальчика. И последнее обстоятельство сильно огорчало Коула.
Он заглянул в темную глубину своего коктейля, потом поднял глаза на Лорен.
— Все выглядит очень аппетитно. Да, кстати, как вы считаете, сердечный приступ может случиться в тридцать два года?
Лорен беззаботно рассмеялась серебристым теплым смехом. Он впервые услышал ее смех, если не считать того, как она смеялась, разговаривая сегодня утром по телефону. Он улыбнулся, то ли вспомнив этот разговор, то ли откликаясь на ее милый смех.
— Кстати, спасибо, что пригласили меня поужинать. После сегодняшнего утра я подумал, как бы мне не пришлось ужинать, сидя на качелях, в окружении ночных бабочек и жуков.
Лорен слегка покраснела, но быстро нашлась.
— Это была идея Джима. — Она обняла сына за плечи. — Сегодня понедельник, а по понедельникам Джим решает, как мы будем ужинать. — Она опустила взгляд на испачканную соусом мордашку сына. Он улыбнулся ей в ответ. — А его желание угадать было не трудно.
Джим прижался к ней, оставив след от кетчупа на ее футболке.
— Эй, — сказал Коул, показывая на пятно. — Смотри, что ты…
Лорен пожала плечами и взяла свой гамбургер.
— Обычное дело.
Коул подумал, что Лорен одновременно вписывается и не вписывается в атмосферу этого городка. Высокая, экзотическая красавица, обращающая на себя всеобщее внимание, она вела себя непосредственно и естественно. Казалось, она не замечает ничего, что существует за пределами их стола.
Зато Коул не мог не видеть, что все мужчины в кафе не сводят с Лорен глаз. Лорен действительно выглядела потрясающе, несмотря на простенькую одежду — коричневые широкие шорты, башмаки на деревянной подошве, светло-голубая футболка — и полное отсутствие косметики. Как бы он ни сопротивлялся этому чувству, но ему было чертовски приятно, что она сидит с ним.