Ну да! Спрашивать документы у русоволосого Камиля со славяно-татарским, а вовсе не горским типом лица при спокойном поведении не станут. То ли дело трясти мигрантов из Азии по метро. Хотя никто, по-моему, об узбекских террористах ничего не слышал…
– Какими судьбами, Брат? Надолго?
– Через три часа самолет на Минводы.
– О! – огорчился Влад, – Даже в гости ко мне не успеем… А чего так ненадолго?
– Дела. В Москве вопросы решали. Одного родственника выручать пришлось. Представляешь, ножом пырнул одного ублюдка.
– За что?
– За дело. Представляешь, идет парень по улице с двумя приятелями. Один татарин, а второй вообще русский. Но муслимы оба. Вдруг толпа футбольных болюлей бритоглавых. И ну цепляться к ним. Саид говорит: «Парни, давайте мы своей дорогой пойдем, вы своей?» А ему по роже главный скин! Они всей толпой хотят бодаться, как бараны. И вопят: «Чурки, мы вас всех бить будем!». Но у нас, сам знаешь, такое не принято. Саид ему ножик в брюхо по самую рукоятку.
– И чего?
– Сдох, собака! Оказался каким-то мордобойцем. Теперь все переврали. Шли себе, оказывается скинхеды, с цветочками в руках и плакатами: «Сатрап – Чемпион». И кричали: «Слава России! Да здравствует футбольный клуб “Сатрап!”». А тут страшный злой Саид выскочил с двумя «подельниками» и ну рвать плакаты и кричать: «Нет, не Сатрап – Чемпион! А Берег – Чемпион!» Хотели скины с ним армреслингом посостязаться, либо на выбор партию в теннис предложили – дескать, кто победит, тот и прав! А он одного порезал, а всех остальных тоже напугал. А остальных было не двадцать персон, как в первоначальных показаниях, а полторы.
– Как это пол торы?
– А один – потомственный дебил и алкаш, он за половину только сойдет… Понимаешь, Рашид, они хотели в пьяном угаре подраться. Попинаться, люлей получить. А в Горах и в Степи сам знаешь, не особо-то дерутся. Там, если сильный слабого ударит или унизит, слабый ему нож в брюхо по рукоятку загонит…
– И чего, Камиль?
– Да ничего! Пока в Раше все на взятках держится, все вопросы решаются…
– А в Питере чего?
– Тебя повидать!
– Да ладно?
– Устаз тебе письмо передает. Почитай на досуге.
– Салам Устазу!
– Передам.
– Тебя отвезти, Брат?
– Да вот один из наших братьев за мной подъехал. Ну, салам алейкум , Брат!
– Салам алейкум! До встречи, Иншаллах !
– Устаз, если позволено будет спросить? Суфиев критикуют за излишнее почитание шейхов. И за то, что рассказывают о них небылицы, якобы они суперсенситивны, все знают и чудеса творить могут. Но я не заметил к тебе отношения иного, чем в горских семьях к Отцу. – А я и есть Отец. Дед, Прадед, Прапрадед. И Прапрапрадед, – Устаз заразительно засмеялся. Смех подхватили мюриды.
– Я слышал, многие суфии обращаются с мольбами к своим шейхам, чтобы они донесли их Аллаху.
И Влад рассказал Устазу, как разговорился однажды в магазинчике при мечети с одним суфием из Горностана, и тот привел ему метафору.
– Самому просить Аллаха, это все равно, что крестьянину явиться к Падишаху и надеяться, что примет. Нужно сначала к писарю и к везиру попасть, а они передадут Падишаху. Так и с Всевышним.
– Брат, это куфр (неверие)!
– Нельзя так говорить, Брат, ты муслима называешь кяфиром.
– Я не называл тебя КЯФИРОМ, Брат! Сказать куфр и быть кяфиром – разные вещи. В ат-Таухиде (Единобожии) есть три составляющих:
Единство Господства ( Таухид Ар-Рабибийя ) – не признавать своим господином никого, кроме Бога.
Единство Божественности ( Таухид Аль Улюхийя ) – не считать Божеством, никого, кроме Бога.
И единство Имен и Свойств ( аль Асма ва Сыфат ).
Ты, Брат, отрицаешь Всеслышание и Всеведение Аллаха. А это куфр, Брат.
Ты приписываешь шейху то, чем владеет лишь Аллах – это куфр.
Ты сомневаешься во Всеведении, Всеслышании и Всезнании Аллаха – это куфр.
Это куфр, Брат, но ты не кяфир.
Подумай над моими словами, поищи довод.
– Спасибо, Брат, подумаю.
– Салам Алейкум!
– Алейкум ас-Салам!
– Ай да Рашид! – смеялся Устаз. – Все правильно сказал. Молодец. Это другие суфии, Брат. Совсем другие. Те о ком ты говоришь – джахили. Невежды. Пока они говорят: « Ля Иляха илля Ллаху, Мухаммад Расулю Ллаху », делают намаз, дают закят, держат пост – они муслимы, хоть и заблудшие.