— Все зовут меня Лука, а большего твоей подруге знать необязательно, — произносит сухо, крепче сжимая в руке стакан.
— Такие люди, как ты, никогда и никому не называют своё настоящее имя? — зачем-то произношу, слегка осмелев после того, как он снял меня со своего прицела.
— Это какие?
— Которые имеют проблемы с законом, — произношу более раскрепощено и даже пытаюсь улыбнуться.
— А разве у меня есть какие-то проблемы? — он поворачивается как раз в тот момент, когда я хочу уйти, но сильные пальцы крепко смыкаются на моем запястье, заставив кожу полыхать под слегка шершавой ладонью. — То, что ты вчера видела, тебе лучше забыть, — произносит ледяным голосом, от которого мне вдруг становится зябко.
Он медленно ведёт по мне взглядом, ощутимо царапая кожу, и вновь находит мои глаза. И нет, в его глазах не лес, а болото, в котором запросто можно утонуть.
Разжимает пальцы, но руку до конца не отпускает.
— Я думаю, что в твоей дырявой памяти наша вчерашняя встреча надолго не задержится. — Добавляет спокойно, и в этот момент я выдергиваю руку из захвата.
Спрашиваю, потирая полыхающую кожу:
— Почему она у меня дырявая?
— Потому что когда-то я уже называл тебе своё настоящее имя, Цветочек!
Глава 8
Лука.
Я думал, что больше никогда не увижу эту девчонку с глазами солнечного неба. Я помнил ее все эти годы, но никогда не пытался найти.
Зачем?
С моими целями и жизненными принципами нам никогда не оказаться на одном пути. Мне никогда не дотянуться до неба, а ей нет места в моей грязной луже. Наши дороги должны были быть параллельны, но кто-то наверху случайно их соединил. Всего одно короткое мгновенье и чья-то непоправимая ошибка полыхнула яркой вспышкой, породив во мне огонь. Огонь, который горит до сих пор. Хоть я и прекрасно понимаю, что две разные стихии никогда не могут быть вместе. Они разные по сути. Я - огонь, она - вода. И если я могу ее согреть, то она запросто может меня уничтожить. Я очень долго прятал ее образ где-то в глубинах своего мозга, надеясь забыть. Но она, как острая заноза, крепко засела в памяти и продолжала являться в мои сны.
И сейчас я крепче сжимаю кулаки, провожая девчонку взглядом. Как в тот день, когда в моей жизни появился маленький лучик света.
Два месяца в детском доме казались вечностью. Дни тянулись, как жвачка, холодные стены душили, эмоции накрывали, и хотелось бежать от тех, кто мне не верил. Серову удалось убедить всех в случайности, выдавая убийство за несчастный случай. Только я один знал правду. Но никто не желал слушать истеричный бред ребёнка, который только что потерял мать. Почти каждый день со мной работали психологи, и даже они считали, что мне так легче пережить утрату, считая кого-то виноватым. Но это не так!
Я видел все своими глазами, но надежда в то, что мне кто-то поверит, истрепалась и обносилась, как дешевые ботинки. Нет. Она не умерла. Она просто потеряла свой смысл.
В последний день уходящего года все воспитанники радовались и наряжали новогоднюю ёлку в праздничном зале детского дома. У меня не было повода для радости. Мой мир рухнул, а я остался один у подножья пропасти. Поэтому в это время сидел в пустом коридоре на подоконнике, смотрел как падает снег и обдумывал план побега. На тот момент я не понимал, что бежать мне некуда, но в силу детской наивности верил, что могу этим что-то изменить.
За окном выл ветер, заметала вьюга, и большие хлопья ударяли в стекло, словно видели за ним меня и хотели настигнуть. Окна в старом здании были деревянные, и тонкие струйки холодного воздуха со свистом сочились в щели, забираясь прямиком под мой шерстяной свитер. Но даже они не смогли меня прогнать, потому что в этот момент в пустом дворе появилась девчонка. Она шагала почти вприпрыжку по узкой тропинке в белом пуховике и в ярко-красной шапке с помпоном.Я ещё не всех знал в этих чужих станах, но когда увидел ее, то понял сразу - она не такая, как мы.
Не может так широко улыбаться и сиять ярче солнца в этот морозный зимний день девчонка, которая когда-то лишилась семьи.
Я не ошибся.
Она оказалась здесь случайно. На крыльце стояла Маргарита Егоровна и, крепко поцеловав девочку в щеку, запустила внутрь. Теперь я мог разглядеть ее поближе. Повернулся и залип.
Даже не понял в какой момент мы оказались в коридоре одни.
В ее руках была маленькая коробка, и когда наши взгляды осторожно соприкоснулись, она зажала ее подмышкой и подошла ближе.
— Привет! — раздался громкий голос, и я не сразу понял, что это адресовано мне.
Запоздало кивнул, не отпуская девчонку взглядом.
— Как тебя зовут? — она улыбнулась, и на розовых от мороза щеках появились ямочки.
— П-пашка, а тебя? — спотыкаясь ответил и натужно сглотнул от волнения.
— Дина, — весело усмехнулась и протянула мне руку в мокрой варежке. — Если хочешь, можешь называть меня Колокольчик. Меня все так зовут, я уже привыкла.
Я тоже не смог сдержать улыбки, пожав в ответ руку.
— Наверное, потому что ты звонко смеешься?
— Нет! Потому что моя фамилия Колокольцева. Мне почему-то больше нравится думать, что Колокольчик - это лесной цветок.
— Ты, наверное, новенькая? — произнёс и тут же почесал затылок, понимая, что спросил глупость.
— Э-э. Нет. Моя бабушка работает здесь. Я жду, когда она соберется, и мы вместе поедем праздновать Новый год.
— Понятно. — после ее слов стало как-то грустно, и я вновь отвернулся к окну.
— А почему ты один? Где все остальные? Разве вы не готовитесь к празднику?
— Остальные в зале наряжают елку.
— А ты?
— А я нет!
— Почему?
— Потому что не хочу! — резко ответил и вновь столкнулся с голубыми глазами, которые сияли, как солнечное небо. — Новый год - это семейный праздник. А у меня больше нет семьи, а значит, и праздника тоже нет!
— Это не правда! — сердито заметила девчонка, легко притопнув ногой. — Посмотри вокруг. Все по-прежнему живет. За окном идёт снег, ты стоишь передо мной, и даже часы медленно движутся, а это значит, что праздник все равно наступит.
— Это для тебя он наступит, а для меня нет.
— Этот праздник для всех. Сегодня обязательно произойдёт какое-нибудь чудо. Попробуй загадать желание сегодня ночью, когда будут взрывать фейерверки.
— Мое желание никогда не сможет исполниться.
— Желания, загаданные под новогодний фейерверк, всегда сбываются.
—Дина, я готова. Пойдём! — у дверей показалась Маргарита Егоровна, и мы оба обернулись на ее голос.
— Иду, ба! — ответила Дина и снова повернулась ко мне. — Держи! — протянула мне в руки свою коробку.
— Что это?
— Это твой новогодний подарок. Я хотела подарить его бабушке, но думаю, что тебе он нужнее.
Моя новая знакомая широко улыбнулась, и я несмело протянул руки. В коробке лежала елочная игрушка в форме золотистого колокольчика, и, тихо поблагодарив девчонку, я неожиданно для себя встретил внутри какое-то странное чувство. Совершенно незнакомое мне, но в то же время родное и теплое. Какое-то внутреннее спокойствие, которое напомнило мне, что я по-прежнему живу.
Ее взгляд дотягивался до души и грел так, что растопил во мне лёд. Но красивая девчонка резко развернулась и исчезла за дверью, перед этим коротко махнув рукой и крикнув на прощание: