Долгие часы дня шли для Осириса медленно, его мысли уплывали к Исиде и заклинанию, что она сплетет. Они рисковали многим. Может, Амун-Ра лишит их сил, узнав о том, что они сделали. Может, он изгонит их на Землю, заставит жить как смертные. Но это не беспокоило его так сильно, как должно было.
С его знанием сельского хозяйства и ее познаниями в исцелении они смогут прожить хорошую жизнь вместе, даже если будут смертными. Он потер челюсть и поправил сумку, пока шел по городу к фермам и зеленым посевам у берегов Нила.
Исида может пожалеть о потере крыльев, если она станет смертной. Да и он будет жалеть о потере ее крыльев. Они были прекрасными, их прикосновения он даже не мог описать. Но крылья были частью нее, а не всей Исидой.
У него останется она, даже если Исида не будет богиней. А такой женщине был бы рад любой мужчина. Даже как смертные они будут счастливы. Осирис замер и вдруг понял, что смертность давала шанс на кое-что большее.
Осирис никогда не думал о детях. Но теперь мысль укоренилась в его разуме. Сын? Дочь? Полный дом детей? Он подумал о том, что узнал как бог. Всем этим он мог поделиться с детьми. Его сердце колотилось, он понял, как сильно хотел семью.
Как он не признавал свои чувства к Исиде, пока она не заговорила об отношениях, так он не давал себе думать об отцовстве. Исида была права. Уязвимость при становлении смертным могла освободить.
Каждый инстинкт говорил ему, что может быть больше. Что он способен на большее, быть не только тем, кем является. Разве плохо стремиться к этому? Возможно. Но он стремился. Он не переживал о последствиях. Если худшее, что случится, - это жизнь с Исидой как смертной, Осирис принял бы это.
Добравшись до Нила, Осирис поднял руки и прочитал заклинание, что заставит реку разлиться на берега. Он не сдержал улыбку, глядя на солнце. Когда грязная вода коснулась его ног, он рассмеялся и радостно подумал о своей хитрости. Не имело значения, ждет его путь с Исидой среди небесных царств или смертных, пока они были вместе.
Воды Нила ласкали сухую землю. Когда они высохнут, земля сможет напитать посевы на берегах реки. Тысячи людей будут накормлены. Половодье Нила не было пустяком. Гнилые останки в воде несли новую жизнь. Это был естественный процесс. Может, ему придется отдать часть себя, чтобы быть с Исидой, но так между ними появится что-то новое.
Амун-Ра всегда говорил им о жертве. Об этом думал Осирис, пока шел среди воды к полям. Он учил их, что порой нужно что-то потерять, чтобы получить другое. Может, если он объяснит свои мысли Амун-Ра, великий бог поймет. А, может, и нет.
Стряхнув грязь с ног в сандалиях, он пошел по полям в темпе смертного. Зерно было золотым, в воздухе тепло пахло сеном, согретым утренним солнцем. День был прекрасным, и он часами думал о любви и грядущих испытаниях, что им придется преодолеть, чтобы стать едиными.
* * *
Для Исиды часы шли быстро. Она писала заклинание снова и снова, повторяла, бормоча под нос, проверяла силу каждого слова. Когда Исида оказалась удовлетворена результатом, она хорошенько поела, зная, что для заклинания ей потребуется вся ее энергия. А потом она полетела к садящемуся солнцу, свет озарял ее тело. Она собирала его крыльями, солнце светило на каждое перо, и она ощущала исцеляющее тепло в своих венах.
Даже боги не знали, что сила исцеления была в ее перьях. Если перо терялось, а такое очень редко бывало во время сна, она искала в спальне, пока не находила его. Даже отделенное от ее тела, перо обладало большой силой, порой она дарила перья смертным, отчаянно нуждающимся в них.
Банити не знала, что, когда Исида нашла ее ребенком, она умирала. Исида дала ей перо, что слилось со спиной смертной. Но даже так Исида смогла лишь отгонять болезнь на протяжении ее смертной жизни. Она пыталась использовать силу каждого пера, когда пробовала исцелить ее, но магия оставалась в ней, и она не могла изгнать болезнь из хрупкого стареющего тела Банити.
Теперь она парила в небе, поглощала каждую каплю солнечного света, чтобы исполнить самое сложное заклинание. Исида хотела бы поделиться с сестрой, но то, что знала Нефтида, знали и звезды. Она не могла так рисковать, пока они не сделали это.
Наступила ночь, и она полетела к темной горе на краю Дуат. Взлететь на вершину было проще всего, но это было и очень опасно. Близость горы Бабель искажалась. Она могла легко врезаться в гору или отлететь и рухнуть в море. Это не убило бы ее, но подняло бы тревогу в Гелиополисе, а это ей не требовалось. Лучше было забираться на вершину, хоть и часами.
Исида опустилась у подножия горы, прижимая к себе вазу со скарабеем сердца Осириса, и пошла. Сначала подъем был легким, даже приятным. В воздухе пахло смолой, под ногами хрустела хвоя, отвлекая ее, даже когда послышался шепот.
Нефтида часто говорила о шепотах, чтобы Исида в теории понимала, как это работает. Звезды следили за всем, знали все, но делились только важным. Но не важным для личности, а важным с их точки зрения.
Шепот можно было лучше различить во сне, как говорила ей Нефтида, но видения будущего по-своему выводили из себя. Исида не завидовала дару сестры. Совсем. А на горе становилось еще хуже, ведь звезды приходили в смятение. Пока она не доберется до вершины, действующей как большой камень куриный бог, они будут терзать ее.
Ничему услышанному и увиденному на горе нельзя было доверять. Она была уверена только в сердце, которое сжимала в руках. Так она чувствовала, что Осирис тоже на горе, хоть она и не знала, где именно. Пока что. Сердце забьется быстрее рядом с ним. А заклинание можно будет исполнить только на вершине горы, пока они будут вместе, и только в нужное время.
Она забиралась выше, шла по тропам оленей, а шепот становился все настойчивее. Сначала ее завели так к дуплу в дереве и сказали прятаться. Разум настаивал, что она в опасности, так что должна слушаться звезд. Она дрожала внутри ствола дерева, в голове вспыхивали видения, что посылали звезды.
В неспокойных снах Исида видела себя сидящей печально в гробнице, где пахло затхлостью и горящими благовониями, крупные слезы текли по ее щекам. Она закричала от звука топора, разрезавшего что-то, хоть она и не знала, что именно. Сестра была рядом, но с ней что-то было не так. Случилось невообразимое.
В другом видении Исида увидела себя замужем за Сетхом, он одолевал всех богов. Воды Хаоса были полны жизненной энергией ее семьи, и она смогла родить близнецов – мальчика и девочку, которых Сетх назвал Рассвет и Закат. Он гордо показывал их своим приспешникам, служившим ему верой и правдой. Все кланялись, падали к ногам Сетха, кричащего о своих детях, привлекающих взгляд каждого.
Когда Исида посмотрела на детей, она увидела тех, кто погиб, чтобы ее дети жили. И хоть она хотела стать матерью, ее несчастье не проходило, ведь каждый закат и рассвет был подернут кровью. Она не видела в них ничего красивого.
Выбравшись из дупла, Исида попыталась отогнать ужасное видение и направила себя дальше. Она шла, а голос Амун-Ра обвинял ее в неверном выборе, просил оставить попытки спасти Банити. Это было тем, что уже случилось. Так она думала. Она уже не была уверена.
После часов блужданий сердце в сосуде подпрыгнуло, означая, что Осирис близко. Исида ускорилась. Она знала, что потеряла много времени в дереве, надеялась, что они не опоздали. Если они будут вместе, преодолевать безумие горы будет проще.
Осирис был выше на горе, чем Исида. Он смог использовать власть над растениями, чтобы успокоить разум, но теперь уже против звезд не могли помочь даже самые высокие деревья леса. Он поднимался и слушал, как женский голос говорил ему, что влечение Исиды к нему угаснет, как огонь. Он не верил этому. Не мог. Звезды врали ему.