Я тут же спешно чмокнул ее, и она замолчала, затем спрыгнул с телеги, чтобы уйти, но неожиданно столкнулся с вышедшим из дома отцом Наты Михаилом Ромуальдовичем. Его привлекли крики дочери.
— Ну что, жених, ни как поссорился с невестой? — спросил он добродушно, глядя на меня ясными глазами.
Я засмущался и, ни говоря не слова, побежал домой.
Мое отношение к Наташе было иное, чем к Жене Фокову. Возможно, оттого что я с ним познакомился значительно позже, при других обстоятельствах, когда увлекся рыбалкой.
Интерес к ловле рыбы у меня вызвал мой дедушка Иван Павлович. Летом он, если не был занят работой, любил по вечерам ходить на пруд за карасями. Однажды Иван Павлович, оценив взглядом мой рост, сделал мне из орешника небольшое удилище и приладил к нему удочку. Какое-то время я ходил ловить рыбу с дедушкой, а затем уже самостоятельно.
Женю я встретил на пруду. Мальчик был совершенно не похожим на других ребят, может быть, этим-то он меня и заинтересовал.
Я ловил чаще, правда, это были не караси — так мелочь. Он же довольно редко. Однажды Фоков поймал можно сказать, рыбищу. Его добыча вызвала удивление даже у взрослых рыбаков. Многие подходили ее посмотреть.
На пруду я пропадал, когда был хороший клев. Для моего друга это было не важным условием. Он, устроившись в укромном местечке, у куста лозняка, подготовив удочку, аккуратно доставал из спичечного коробка большого-пребольшого червя, нацеплял на крючок и взмахнув удилищем забрасывал его в воду. Фоков мог часами следить за поплавком. Его взгляд меня порой даже пугал. В серых глазах Жени было что-то странное. Он был какой-то неземной, отрешенный.
Женя жил на той же улице, что и Наташа. К нам он присоединился незаметно. Я даже не запомнил того дня.
Фоков в отличие от меня был «жаворонком». Я еще спал, когда он вдруг появлялся у меня дома. Вначале допекало солнце, лезло в окно и светило мне в глаза, затем уже друг. Он дергал меня за руку, тормошил, звал играть. Но я не мог играть без Наты и предлагал другу ее подождать. Если она задерживалась, мы шли к ней домой.
Ната была, насколько я помню, всегда со мной. Она даже на рыбалку ходила. Я чаще вытаскивал из пруда карасей, и девочка все время крутилась возле меня. Женя ее не интересовал.
Мое детство пришлось на послевоенную пору. В нем я не знал роскоши. Мы все жили одинаково, не богато.
Я помню день, когда меня записали в первый класс. В школу меня собрали быстро. Город был поблизости. И не какой-нибудь городишко, а огромный с многомиллионным населением мегаполис. Больших проблем с покупкой необходимой для обучения «экипировки» у отца Александра Ивановича не возникло. Одна была загвоздка — приближалось первое сентября, а он не мог найти для меня подходящий портфель. То ли денег не было, то ли невозможно было его купить. Я волновался, и не знал, что делать с новыми для меня предметами, куда засунуть книги, тетради, карандаши, ручки. Однако отец к началу учебного года все-таки принес мне портфель.
— Вот! — сказал он. — Держи!
Портфель был не новым, но из добротной кожи. Такие носили бухгалтеры, председатели колхозов, инженеры. Он мне понравился. Его замки — их было два — блестели. Я с удовольствием взял портфель в руку.
— Да-а-а! — взглянув на меня, всплеснула руками мать. — Великоват.
Портфель доставал до земли.
— Ничего мальчик растет, — ответил ей отец, — через месяц-другой будет в самый раз. А для начала я найду ему помощницу. — И нашел. Долгое время мне помогала Светлана. Я с ней сдружился. Так, к нашей компании примкнула еще одна девочка. Я надеялся, что с появлением Светланы Женя не будет скучать. Но он во время разговоров часто отмалчивался. Светлана не смогла его расшевелить. Она с нами была не всегда, а только тогда, когда ей было это интересно. Если Светлану ничто не привлекало, девочка уходила играть к своей подружке Наде Ватуриновой. У нее были сестры Валя, Вера, Женя и брат Миша. Скучно им не было.
Мне доставляет удовольствие копаться в прошлом. Память у каждого избирательна — это любой знает.
Я горел желанием, рвался пойти учиться в школу. Первое сентября мне запомнилось. Странно, но Женя Фоков идти в первый класс не хотел — упирался, наверное, еще не нагулялся.
Однажды я рассказал ему о том далеком осеннем солнечном дне. Женя мне не поверил:
— Юра, не обманывай!
— Ну, что ты, — кричал я Фокову. — Думаешь, мне хочется тебе говорить всякую ерунду. Вспомни долговязого Гришку двоечника. У меня не было цветов и он, чтобы не испортить наш знаменательный день, на просьбу моей матери забрался в палисадник к своей бабе Паше и надергал красных астр. Мне, после не составило труда, поделился букетом с тобой: «На, держи!» — сказал я и тем самым, вынудил тебя стать учеником. Если бы не я….