К тому же проблем мне добавило то, что я затеяла перестановку в комнате, которая очень удивила маму.
— Ты ведь никогда в старой спальне ничего не меняла! — воскликнула она, когда я рассказала о своей идее. Мы начали думать, как и куда что ставить, и я поняла, что ничего переставить будет просто невозможно. Мебель покупалась на заказ специально под эту комнату, где большую часть занимала кровать, и диванчик под окном, остальное шкаф, стол и кресло возле полок на стене. Все красивое, и каталожное.
Ирвинг услышав шорох и разговоры в моей комнате, заглянул на миг в приоткрытые двери. Все что я успела заметить, это его лицо и насмешку, расплывшуюся на нем. Так и видела довольное лицо Ирвинга, когда он прослышал про мое желание сделать в комнате что-то новое, оно целый день преследовало меня. Можно подумать это было преступлением. После того, как даже Майкл удивленно сказал мне, что я никогда ничего не меняю, я гаркнула на него, от чего малый слетел вниз пулей. Мама отказалась комментировать мое настроение, и пошла на кухню. От этого мое настроение ухудшилось, а к вечеру приперлась Рашель. Мое настроение, не самое радушное, отравленное не удавшимися планами, не могло подняться при ее появлении. Я, которая слова грубого никому не сказала, увидев ее на пороге, коротко и лаконично спросила:
— Тебе чего?
Видела, когда-нибудь, как жаба лопает? Нет? Жаль, тогда не понять тебе, что случилось с Рашель.
— Ни фига себе! — выдохнула она и шагнула вперед в коридор, закрывая за собой дверь, не смотря на то, что ее никто и не приглашал входить. — Он или так горяч, или так холоден. В жизни тебя такой злой и угрюмой не видела.
— Еще даже не вечер, — мрачно подтвердила я. И словно наказание за мои слова, в холл вышел Ирвинг, в одних шортах, босой, со спутавшимися волосами после того, как задремал перед теликом. Никто не видел, как я сижу рядом и мечтаю обрезать хоть пару локонов. Думала, что сойду с ума от желания сделать это. И кстати я не упоминала об его шортах? Так вот, он так ходит по дому часто, бывало, выглядывал в коридор в одном полотенце на бедрах, и все что мне оставалось делать, негодующе отворачиваться. Но Рашель не я, она всего на миг утратила речь, а стоило Ирвингу заметить ее, как улыбка Рашель стала сногсшибательной. Тряхнув русыми волосами, она сделала удивленный взгляд.
— О, привет, а ты видимо Ирвинг? Я Рашель, подруга Флекс, — протягивая ему руку, сказала она. Думаю, ей бы хотелось протянуть ему сейчас не только руку, но и всю себя.
К своему изумлению, я поняла, что Ирвинг ничуть не впечатлен ее внешностью, видом и рукой со всеми предложениями, которые она сулила. Он скучающим взглядом, который не отметила Рашель, прошелся по ее фигуре, и вернулся назад к лицу. Ответная улыбка Ирвинга была скорее натянуто-вежливой. Пока что он оценивал ее, и оценка была не в лучшую сторону. Как-то странно было это замечать и понимать, что я смогла прочесть его мысли, отобразившиеся на лице всего на миг. И что самое странное, Рашель нравилась всем, так почему он так холоден, или это просто игра? Вполне логическое объяснение.
— Да? Флекс мне не рассказывала. Она заточила меня в доме, не говорит о городе, никуда не хочет меня водить. Боюсь я ни о ком и ни о чем не знаю. — Ирвинг выглядел вполне искренним, но неужели лишь мне было заметно, как ему хотелось добавить, что он и знать не хочет. По светящимся глазам, смотревшим исподлобья в мою сторону, я тут же разгадала, истинную причину по которой он этого не сказал. Просто еще не могла поверить, что он это сделает мне назло.
— Может, вы с Флекс поведете меня погулять?
— О, думаю это наш долг. Флекс, как твоей новой сестры, а мой, как старосты класса, — слова о сестре Рашель явно подчеркнула и я с удивлением посмотрела на нее, ненадолго забыв о наглости Ирвинга. Она говорила, таким образом, всегда с теми, кто представлял для нее конкуренцию, я же таковой не была. Просто Рашель еще не знала, что мы говорили друг другу, когда никого не было рядом. Мы скорее огрызались, чем говорили.
— Ну, тогда пойду, накину что-то, — с теплой улыбкой сказал он, и я почти ощутила, как Рашель расплавилась и растеклась по полу. Я даже подумала, а не поддержать ли ее, еще чего доброго хлопнется от счастья в обморок.