Кажется, она закричала. Перед глазами стремительно проносились картины одна страшнее другой - пиршество невиданной нечисти над грудой мёртвых тел. Она видит запрокинутые лица мёртвых и узнает их - одно за другим. Малыши. Гилви с бесстыдно раскинутыми ногами, промежность окровавлена. Фатйма с развороченной грудью. Мих, над чьими внутренностями справляет пир какая-то мелкая людоедская нечисть. И Твердислав - тоже мертвый, со скушенными напрочь руками. Такого с ней никогда ещё не было. Вся её сила таяла, точно собранный медовками воск на ярком солнце. Ни защиты, ни обороны. Ничего. Совсем ничего. Только пустота и одиночество.
"У тебя есть выход",- внезапно услышала она. Голос этот оказался ровен, холоден, строг, но при этом - отнюдь не лишён внутренней сжатой силы.
Еще миг - и Джейану охватила бы слепая гибельная паника.
"Нет! Нет! Не сдамся! Не побегу! И слушать не стану!"
Заклинаний не осталось, и последнее, на что можно рассчитывать, - на собственную волю. Если сейчас не дрогнешь, то тебя, может, и убьют, - но душа твоя чистой и незапятнанной предстанет перед Великим Духом, ты смело и прямо взглянешь Ему в глаза, и никто не сможет осудить тебя за трусость - самый страшный грех перед кланом.
Раздирая кожу, по ноге Джейаны прошёлся горелый корень. Пень вывернулся-таки из земли. И это странным образом помогло девушке - как справляться со взбесившимися1 древесными духами, Деснянками или иными обитателями чащоб, Джейа-на знала прекрасно. И сейчас сознание само по себе воспроизвело начисто было вылетевшие из головы защитные формулы.
Она никогда не знала, что с её пальцев, оказывается, способен течь голубой огонь. И, конечно, никогда и представить себе не могла, что сама, своими руками уничтожит Отвечающего.
Огонь вырвался наружу вместе со спазмом резкой боли. Короткая голубоватая вспышка озарила крошечную поляну и толпу каких-то жутких тварей вокруг больше всего они напоминали поднятые
из могил людские скелеты. Густо, густо стояли они между деревьями, среди кустов, тесно друг к другу, без малейшего просвета; кости кое-где отливали металлом, в пустых глазницах горели огни глаз. Никогда ещё Джейана не видела ничего подобного, не знала, как и чем с ними бороться, и поэтому всё, что ей осталось, это, сжав зубы, ударить, точно копьём, той самой новообретенной силой.
Кольцо врагов распалось. Молния обожгла саму Джейану - но при этом пробила широкую брешь в строю окруживших её. Не теряя ни секунды, девушка ринулась в проем.
Цепкие лапы Ночи скользнули по плечам, разрывая прочную ткань куртки. Чьи-то когти попытались вцепиться ей в шею и промахнулись, лишь оцарапав кожу. Джейана врезалась в стену душис-тиков, высоких мягких кустов, что запахом своим всегда отлично отпугивали нечисть, и погоня разом отстала.
Сердце готово было вырваться из груди. По лицу стекали пот и кровь из невесть откуда взявшихся царапин. Чувствуя, что более не в состоянии сотворить ни одного заклятия, Джейана бросилась бежать, понимая, что даже душистики плохая защита, что эти костяные твари достаточно хитры для того, чтобы выкурить её и оттуда.
Дежуривший на Ближнем Валу Сигурд только присвистнул, увидав внезапно вырвавшуюся из злой ночной тьмы предводительницу клана. Джейана тяжело, с хрипом дышала, наброшенная поверх туники лесная куртка разорвана, обильно закапана кровью, лоб разодран, на щеке и шее - следы чьих-то когтей.
Разумеется, ни одного вопроса Сигурд не задал.
- Короче, - упершись руками в стену Вала, Джейана постояла так несколько мгновений, низко опустив голову и стараясь побороть подступившую тошноту.
- Тут у вас всё спокойно? Ничего сейчас не слышали?
- Всё спокойно, - как можно солиднее ответствовал мальчишка. Сигурд отличался отчаянной непоседливостью, и потому, несмотря на его почти четырнадцать лет, никто в клане не принимал его всерьёз. Правда, Великий Дух не обделил озорника и проныру Сигурда магическим даром - он мастерски чуял нечисть за доброе поприще, - и потому Джейана, не колеблясь, поставила его на Ближний Вал. Если что случится - Сигурд поднимет тревогу лучше и скорее сторожевого духа.
- Все спокойно? - Девушка не могла поверить. Такой тарарам, такие полчища, обрушившиеся на неё, а этот щенок утверждает, что ничего не чувствовал! - Спал небось?!
- Да как можно!- обиженно засопел Сигурд. - Чтобы я - и спал?
Это было чистой правдой. Сигурд мог скорее проскакать всю ночь вокруг костра, любуясь на звезды, чем позорно дрыхнуть где-нибудь в тихом уголке.
- А если не спал,- Джейана помедлила, - то отвечай: сейчас, в той стороне, где Отвечающий, ничего не заметил? Ничего не слышал?
Сигурд отчаянно помотал головой. Длинные прямые волосы, светло-светло солнечные, мотнулись из стороны в сторону.
- Ничего, ничего, Джейана.
В клане всех называли просто по именам, лишь Твердислава порой кликали "вождем" или "вожаком".
- Хорошо, молодец, - устало бросила Джейана, подсаживаясь к тлевшему в неглубокой яме костерку.
Сигурд ничего не почувствовал. Что всё это значит? Может, ей все эти кошмары просто пригрезились? А расцарапанные шея и щеки - просто от того, что она слишком быстро, не разбирая дороги, ломилась сквозь кусты?
Отчего-то очень захотелось, чтобы Твердь оказался бы сейчас рядом. Даже не для того, чтобы пустить в ход всю силу Ключ-Камня. А просто сказать: "Джей, не зарывайся. Не придумывай себе новых страхов, Джей!" Как он убедительно умел это произносить. И как убедительно это звучало, особенно уже после того, как любовная горячка схлынула и они просто лежат рядом, лишь чуть-чуть касаясь друг друга, и всё внимание Джейаны - к собственному голому бедру, на которое естественно-властным жестом упала тяжёлая рука любимого, рука, одинаково хорошо умеющая ласкать и разить.
Ох, не те это мысли, Джейана, не те, коим следует предаваться ночью на Ближнем Валу, чудом Эырвавшись из плена призраков и ежеминутно ожидая удара неведомой нечисти!