Ева больше не взвизгивала, лишь пыхтела, да шипела сквозь зубы. Лорд не щадил ее, хотя и жалел. Если смотреть правде в глаза, то она сама нарывалась, видимо, в надежде, что любая порка будет в радость. Так что стоило ее проучить. Лорд надеялся, что ему никогда не придется наказывать крошку перед посетителями клуба.
Он молчал: читать нотации – не его стиль. И не давал передышки, чтобы она прочувствовала боль. В итоге шипение сменилось всхлипами, и Ева попыталась прикрыть горящие ягодицы руками. Он не стал бить по пальцам, только рыкнул строго:
- Руки!
Ева послушалась, но после первого же удара вновь прикрылась. Лорд сдернул галстук и быстро обмотал им ее запястья, фиксируя их под коленями.
Еще несколько ударов – и Ева расплакалась в голос.
- Пожалуйста, не надо… - умоляла она. – Я больше не буду… сэр…
- Считай до шести, Ева. И после каждого счета благодари меня за этот урок.
- Один… спасибо, сэр… - прорыдала она, вздрогнув от очередного удара.
Всего шесть, по три на каждую ягодицу. И какое счастье, что все позади! Лорду и раньше доводилось наказывать – не всегда за дело, иногда по заранее обговоренному сценарию, никогда в гневе, но чаще все же в равнодушии. Сейчас он впервые наказал женщину, которая ему не безразлична. Свою милую крошку.
Нет, он не жалел. Он сделал то, что должен был сделать. Однако хотелось утешить, обнять и вытереть горькие слезы не потому, что так надо, а потому что он не мог оставаться равнодушным.
Лорд развязал галстук, и Ева перевернулась на живот, подтянула подушку и зарылась в нее лицом, чтобы приглушить стоны. Холодная мазь от синяков, пожалуй, поможет ей лучше, чем его объятия.
Когда он вернулся в комнату, Ева уже спряталась под одеялом, завернувшись в него, как гусеница в кокон. Приглушенные всхлипы подсказали, что она до сих пор не может успокоиться. Неужели так больно? Мазохистке?
Лорд наклонился и погладил крошку по плечу. Она тут же затихла и напряглась.
- Вылезай, - велел он. – Живо.
- Еще не все? – спросила она, выглядывая из-под одеяла.
Грустная мордочка, заплаканные глаза, дрожащие губы. Если бы Лорд собственноручно не доводил Еву до сабспейса, то сейчас усомнился бы в том, что она любит боль.
- Не все, - ответил он жестко. – Ляг ровно, подушку положи под живот.
- Кайл, пожалуйста… - захныкала она. – Я все-все поняла, честное слово.
Захотелось врезать ей еще раз, чтобы «выбить дурь». Она никогда не вела себя, как плакса.
- Ева, похоже, ты понимаешь только угрозы? – холодно осведомился он. – Хорошо, слушай. Если мне придется повторять что-то дважды, тебя ждет наказание в клубе.
Это подействовало, она перестала капризничать и вытянулась на кровати. Подушка приподнимала пострадавшую попу, и, благодаря этой позе, Ева вынужденно развела ноги. Лорд провел пальцем по половым губам. Похоже, они припухли и отекли, как перед месячными. Что ж, тогда повышенная чувствительность к боли объяснима, как и перепады настроения.
Он выдавил на пальцы мазь и широким мазком нанес ее на ягодицы. Ева дернулась и оглянулась.
- Крошка, лежи смирно, - вздохнул он.
Она послушалась, и он стал равномерно втирать мазь в покрасневшую, а местами и посиневшую, кожу.
- У тебя скоро месячные? – спросил Лорд, когда закончил.
- Да, - подтвердила Ева и поспешно добавила: - Сэр.
- Почему не сказала?
- Это что-то изменило бы?
Лорд несильно шлепнул ее по бедру.
- Наш следующий урок – это научить тебя не отвечать вопросом на вопрос?
- Пф-ф! – фыркнула Ева.
- Крошка, ты опять закатила глаза?
Он не видел ее лица, но ощущение, что так и было.
- Простите, сэр…
- Да или нет?
Он решил, что простит ее на этот раз, если услышит правду.
- Д-да… - подтвердила Ева.
- Ты «все-все поняла»? – уточнил он насмешливо. – Правда?
- Пожалуйста, сэр, - выдохнула она, - только не сегодня.
- Хорошо. Будем считать, что я этого не видел. – Так, собственно, и есть. – Тебе легче, крошка?
- Да, сэр. Спасибо.
- Умойся и оденься. Я буду в гостиной. Приходи, если захочешь.
Лорд надеялся, что Ева не спрячется в комнате, хотя он и разрешил ей выбирать. Все же она не была его сабой, и что-то останавливало его от следующего шага. Он объявил ее игрушкой, однако уже не мог относиться к ней, как к бездушной вещи. Или просто хотел, чтобы она сама искала у него утешения?
Он долго сидел один, наблюдая за тем, как в камине тлеют угли. Похоже, Ева в нем не нуждалась. Он перестал ждать и задумался, да так, что не услышал ее тихие шаги.
- Кайл… - Крошка остановилась возле его кресла. Ему нравилось, когда она звала его по имени, вот ирония судьбы. – Кайл, я все еще должна тебе подарок.