К горлу подкатывает тошнота, причем весьма реальная. Настолько, что меня резко вышвыривает из моего кошмара, что сначала был несбывшейся сказкой. Едва сдержавшись, я спрыгиваю с кровати, путаясь в одеяле, и несусь в сторону уборной. Там, едва успев, падаю на колени и меня выворачивает наизнанку. И так в желудке ничего не было, потому что за те несколько дней, что я провела здесь в тихом одиночестве, аппетит ко мне так и не пришел. Теперь еще и эти рвотные позывы сводят желудок жуткими спазмами, заставляя вновь и вновь склоняться над унитазом. Лишь спустя несколько минут мне становится немного легче. Встав, умывшись и почистив зубы, я снова возвращаюсь в спальню. Но по пути все же сворачиваю на кухню. Надо хоть что-то в себя запихнуть, чтобы желудок уже прекратил жрать себя и бунтовать от этого. Хоть я и понимаю, что все это от стресса и переживаний, но заработать до кучи ко всему еще и язву, точно не хочу. Поэтому силой заставляю себя съесть пару кусочков тушенного мяса и немного овощей. И лишь вернувшись в спальню я понимаю, насколько все это было зря. Потому что уже спустя две минуты я снова сижу скрюченная над унитазом и опустошаю свой многострадальный желудок.
Больше попыток поесть я не делаю. Просто приведя себя в порядок, снова ложусь в теплую постель. Вставать не хочется. Есть не хочется. Думать не хочется. Чувствовать не хочется. Ничего не хочется.
Что же ты сделал со мной, Яр…
Следующие три дня для меня проходят как в тумане. Тошнота, сон, снова тошнота и полное отсутствие сил. На четвертый день в таком состоянии меня обнаруживает Антон.
— Насть! Насть, что с тобой? — голос друга доносится, как свквозь вату, но я все же слышу неподдельное беспокойство. — Ты чего такая бледная? Как себя чувствуешь?
— Хреново, Тош, — с трудом выговариваю столько простые слова. — Наверное, отравилась чем-то. Полощет уже несколько дней.
Рука Антона, что поглаживала меня по спине и плечу, напрягается и становится каменной, а длительная тишина заставляет меня напрячься и даже обернуться. Интересно, из-за чего такая реакция у друга. Ну отравилась и что с того? Но, обернувшись, натыкаюсь на абсолютно нечитаемый взгляд.
— Антон? — зову его, но он молча встает и выходит из комнаты. Через минуту слышу, как хлопает входная дверь. Странный он сегодня. И чего, спрашивается, приезжал, если вот так молча ушел.
Прислушиваюсь к своим ощущениям и понимаю, что мне немного лучше. Решаю воспользоваться этой передышкой и привести себя в порядок. Встаю, беру с собой полотенце и сменное белье и направляюсь в душ. Вода бодрит и я реально начинаю чувствовать себя еще лучше. Даже немного есть захотелось.
Выходя из ванной, натыкаюсь на Антона. Он сидит в кресле напротив дверей и буравит меня напряженным взглядом. Снова. Все его тело напряжено, кулаки сжаты. Точнее не кулаки, а кулак. Потому что во второй руке у него какая-то розовая коробочка.
— Ты чего здесь? Ты же ушел. Я думала, ты уехал, — так и не двигаюсь с места, лишь сильнее прижимаю к себе полотенце, вцепившись в узел на груди. Никогда не видела друга в таком состоянии. Почему-то мне кажется, что он очень зол. На меня? За что? Слишком много проблем ему создала? А, может, Яр создал? — Тош? — тихо зову. Друг поднимается и все также молча идет в мою сторону. Надвигается на меня, будто хищник жертву в угол загоняет. Его аура сейчас дико пугает и давит. Я даже делаю несколько шагов назад, прижимаясь спиной к двери. Но внезапно Антон останавливается. Смотрит мне прямо в глаза. Его губы беззвучно двигаются, он словно хочет мне что-то сказать, но никак не решается. А потом он протягивает мне ту самую коробочку. На автомате беру ее в руки. — Что это? — опускаю взгляд, смотрю на коробочку и земля уходит из-под ног.
— Думаю, ты сама все понимаешь.
Глава 23
Настя
Никогда еще время не тянулось так долго. Вроде, всего три минуты, но они будто бесконечные.
Сижу на бортике ванной и нервно стучу ногой по полу. Боже! Это ж надо было так попасть! Ну за что мне все это?!