Таков был наш осознанный выбор.
Да, обычно мы слышали, как нас называют за глаза. Ботанички, заучки, зубрилки, очкариусы. Но замечать это было бы выше нашего достоинства. Зато как приятно было отшивать тех, кто минуту назад смеялся над тобой, а теперь приходил, подлизываясь, чтобы просить помощи по учебе.
Да, мы представляли собой три разновидности ботаноида обыкновенного, но ничуть этого не стеснялись.
Я всегда стремилась к знаниям. Девочка из маленькой деревеньки, не имеющая никаких связей. Я действительно с малых лет осознавала важность и необходимость обучения. Мне нужен был этот диплом, чтобы устроиться с помощью него в жизни. Поэтому я зубрила, зубрила и еще раз зубрила. Иногда ночами, иногда даже во время приема пищи. Могла вчитываться в некоторые параграфы по несколько раз, чтобы осмыслить. Чтобы отложить их в памяти навсегда.
А вот Ольке все давалось по жизни легко. Она с ходу запоминала целые абзацы теории и, едва глянув в учебник, могла воспроизвести по памяти любую формулу. Однажды услышав что-то на лекции, подруга будто записывала информацию на свой внутренний магнитофон, а сдав по ней зачет, удаляла за ненадобностью — попросту забывала. А что? Если нужно будет, быстро прочтет и снова запомнит.
А вот Мариночка у нас была настоящим гением. Из тех, что корпят над книгами не потому, что стремятся пополнить багаж знаний университетской программой, а потому что ни секунды не могут прожить без новой информации, которая может стать для них в будущем базой для новых, возможно даже великих открытий. Она сама готова была научить любого преподавателя тому предмету, по которому он читал лекции, поэтому с трудом всегда сдерживалась на парах, чтобы не поправлять оратора, давая дельные научные замечания.
Такие разные, не принимаемые обществом, мы все-таки были вместе. Дружили. Не то, чтобы нас, как других девочек нашего возраста, не интересовали мода и красота, просто мы уделяли подобным вещам гораздо меньше времени и внимания.
Ладно, я — вечно рассеянная и непутевая, могла выйти из общаги в тапках и даже не заметить этого, а вот Маринка всерьез однажды даже проанализировала такое понятие, как мода, и привела нам целый воз доказательств о том, почему классика бессмертна. А Ольга в противовес нам была почти нормальным человеком, успевавшим всё: и учебой заниматься, и выглядеть отлично, и умело сочетать в гардеробе неброские, но практичные вещи.
— И эти одноклеточные тебя обзывали Страшилой? — Возмутилась она, оглядываясь с суровым видом назад.
— Представь себе.
У Еремеевой чуть пар из ноздрей не повалил.
— Не слушай их. Даже не думай. Ты у нас красавица, а они просто тебе завидуют!
— Ага. — Вздохнула я.
— Да. — Вступила Марина, поправляя очки. — Особенно тому, что тебе не приходится вертеть задом перед преподавателями, пытаясь сдать зачеты.
— Это всё из-за того, как я выгляжу. — Вяло протянула я, укутываясь в вязаную кофту. — Этот Гай тоже на меня так смотрел, так смотрел. Брезгливо!
— Чем больше претензий к внешности других, тем больше недовольств собственной жизнью. — Маринка разложила ручки и карандаши на столе в особом, ведомом ей одной порядке. — Уж поверь мне!
— А я слышала, что раньше Гай учился хорошо. С учебой у него всегда все было в порядке. — Сказала Ольга шепотом, ложась на парту. — Не знаю, что потом стряслось.
— Да? — Не смогла скрыть своего интереса. — Откуда ты это знаешь?
— Да. — Она потянулась и ткнула Марину в руку. — Скажи, Марин, ты же с ними учишься.
— С кем? — Сквозь стекла очков промелькнуло пренебрежение. — С этими павианами? Да. — Она кивнула. — И я радуюсь каждый раз, когда они прогуливают пары. Без них очень тихо и спокойно.
— Если бы Настька встречалась с таким, как этот Рома, — мечтательно вздохнула Оля, — она бы быстро стала очень популярной девочкой в универе.
— Только не это, фу. — Я спрятала взгляд, роясь в сумке.
— Ну… — Оля усмехнулась. — Он же такой горячий. Неужели, не нравится?
— Нет!
— Кто? — Не выдержала Марина. И, поняв, что сказано это было чересчур громко, тут же понизила голос до шепота: — Он просто туповатый мажор. Вот и всё!
— Ммм… — Словно издевалась над ней Олька. — Мачо с железным прессом…
Маринка выдохнула так, что очки чуть не запотели:
— Бесцеремонный павлин.
Я отклонилась назад, чтобы им удобнее было спорить.
— Нет, он сексуальный. — Оля сдунула прядь темных волос, упавших ей на лоб. — Честно. Повезло Насте прямо перед ним в лужу плюхнуться.