— Правда, правда, — усмехнулась Джейана. — Давай, давай, поторапливайся! За таким делом время, знаешь ли, быстро бежит.
Уф, как от этой слабачки отделалась, так даже дышать легче стало, пра-слово.
На Ближнем Валу Неистовую встретило тревожное молчание. То, что Джейана послала в передовую стражу не следующий по старшинству десяток парней, а всех, кто умел разить скорее магией, нежели копьем, яснее ясного сказало — враг рядом, и этот враг не обычные зловредные твари, с коими привыкли иметь дело. Нет, на сей раз откуда-то из глубины лесов наползало иное, неопределенно-смутное, но куда как более страшное,
Джейана молча обошла Вал, пристально поглядела в глаза каждому из защитников. Хорошо смотрят, твердо. Даже Гилви взгляда не отвела. Это правильно. Добрая Ворожея из неё со временем получится. Если доживет, конечно.
Ближний Вал был хорош. Высотой почти в пол-~ора человеческих роста да прибавь перед ним ещё и ров той хе глубины. Нет, не зря гонял Твердислав всех по весне поправлять оплывшие скаты, подумалось Джейане. Как чувствовал любый. В сердце ворохнулась острая игла тревоги, так что Джейане пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не застонать. Держись! Держись! На тебя весь клан смотрит, все родовичи, Учитель, а сверху сам Великий Дух пристально наблюдает — как-то Его даром отмеченная своими силами распорядиться сумеет?
Не до тревоги о любимом сейчас. Это девчонки. у кого парни с Твердиславом ушли, могут красные от слез глаза кулачками тереть, а она, Джейана, по прозвищу Неистовая, и малейшей своей слабости показать не имеет права. Потому что тогда клан дрогнет и перестанет быть. Исчезнет, растает, растворится без следа и без памяти. Ничего страшнее Джейана не могла даже вообразить.
— Слушайте меня, Твердиславичи. Кто на нас идет, я пека сказать не могу. Не время сейчас гаданья совершать. Ночью я всё справлю. А пока — к
худшему готовьтесь. К тому, что на нас Неведомое выйдет.
Кто-то из девчонок ойкнул и тотчас зажал себе рот.
— Не ныть! — Джейана сверкнула глазами и даже ногой притопнула. — Выдюжим. А может, нас и вовсе стороной минет. Не знаю. Одно мне только точно ведомо — если видишь дым, готовься пожар тушить. И хвали Великого Духа, если огонь сам под дождём погаснет. Ночью сегодня я к вам приду — как только с гаданием все справлю. Кто чего спросить хочет?
— Джейана, а где Твердислав? На лице Неистовой не дрогнул ни единый мускул.
— Папридоя они гнать ушли, разве не знаешь, Олеся? Как смогут — вернутся. Вот и всё. А ни о чём ином чтобы и думать не могли!
Постояла, для внушительности подержав над головой сжатый кулак. Зубы стиснула — аж захрустели, потому что ничего так не хотелось сейчас, как в голос взвыть.
Что, ну что с ним случиться могло? Нет ни такого зверя, ни такого Ведуна, ни твари ведуньей такой, чтобы с ним совладала бы так запросто! Если гон не так пошёл или в лесу что-то встретилось — непременно бы гонцов прислал. А так майся, терзайся, не зная, что и подумать. Поневоле всякая чушь в голову лезет. Та самая, о которой прочим сама и думать запретила. Потому что если не то Не ведомое, каждый шаг которого болью во всей Джейа-ниной душе отдаётся — что ещё могло остановить Тверди слава и его десяток? Что?! Разве что целая рать Ведунов. Да только откуда ж этой рати взяться? На Пэковом Холме стража стоит, во все глаза смотрит. Ребята надежные, зоркие, не сони, не из тех, что в облаках витают. Что, и они уже? И их уже?! Да нет, нет, нет! Сейчас, сейчас. Доберусь домой, все как положено справлю.
Четкий и ровный Ведуньин след вёл Твердисла-ва с товарищами на юг. Ведунья не плутала. Не выделывала хитрых петель, не наводила обманных мороков — словно шла не по землям одного из сильнейших кланов, а по своим корневым владениям — тем, что за Лысым Лесом.
Сейчас Твердислав уже горько жалел, что с ними нет оружия. Не любят ни Ведуны, ни Ведуньи холодного железа. Когда приходится вести поединок одной лишь магией — куда как тяжелее. Но ничего. И на ведуньины хитрости у нас управа найдется. Жаль, конечно, что от гор они далеко — там можно было бы гномов поднять. Они всегда помогут, хоть и небескорыстно. Зато в долг легко верят и скорой отдачи не требуют. А все знают, что Твердислав своего слова ещё ни разу не нарушил.
Шли молча. Всё давно сговорено. Каждый знает, что ему делать, если впереди внезапно возникнет затянутая в латаный чёрный плащ длинная тощая фигура с непременной железной косой на длинной рукоятке. Натиск свиты примут на себя близнецы и Кукач, а Твердиславу с Чарусом достанется сама злодеица.
Ведуны никогда не оставляли клан Твердислава в покое на сколько-нибудь долгое время. И летом, и зимой они то и дело подступали к окружавшим становище скалам. Иногда их удавалось остановить ещё на Пэковом Холме, порой они прорывались на подступы к Ближнему Валу; и в этом году, собравшись с силами, Ведуны дважды серьёзно атаковали — и от них пришлось откупаться. Твердислав дёрнул щекой — вспоминать об этом было и больно, и стыдно. Спасибо разумной Джейане, охоло-нула, привела в себя, сама говорила с нечистью — и выкуп удалось изрядно скостить. Он, Твердислав — недаром имя такое! — на подобное не способен. Он скорее бросился бы в драку без надежды победить, чем стал бы говорить с отродьем Змеиного Холма.