Правда, сам Твердислав ещё ни одного такого Корабля не видел. Да и соседние кланы — Мануэла хотя бы или, скажем, хорошо знакомый горный клан Петера — их тоже не встречали. Хотя и у Мануэла, и у Петера народ на этих Кораблях уже уходил. И в других кланах тоже. Те, кто создал самые старые кланы, уже три года как у Великого Духа. Наставница Джейаны, Мелани из клана Старкови-чей, что первым обосновался в лесных краях, три солнечных круга назад покинула своих.
Да… Человек уходил и не возвращался — такова жизнь, таков порядок. Краток твой срок в клане, а за ним совсем, совсем иная жизнь, непредставимая, но, рассказывают, дивная, прекрасная и удивительная.
Твердислав замер возле ведуньего следа. В тонкой черно-жемчужной паутине читал он, словно Учитель — в открытой книге.
Вот здесь паутинка задела край еловой лапы. Странное дерево ель, никчёмное, одни шишки растут, да и с них толку никакого — вот и название у неё бессмысленное, не то что у других деревьев, крякосава или, к примеру, копьероста. Но сейчас сгодилась и бесполезная ель — ведунья паутинка коснулась празднично-зеленой шишечки, и хвоинки вокруг тотчас увяли. По увяданию этому опытный человек многое сказать может. От острия к корню ползла мертвенная желтизна — верный признак того, что этому Ведуну подчиняются многие и многие болести. Сама ветка не Стала ломкой, на ней не треснула кора — это значит, что Ведун сей больше женскими недугами тешится. Твердислав помрачнел. Этого ещё не хватало! Прежнее поветрие ещё в памяти свежо — а тут, значит, новая беда?
Но этого мало. Твердислав легонько качнул еловую ветвь — и хвоинки тотчас посыпались, словно давно убитые жаждой и засухой. Это значит — у Ведуна под рукой Саламандры и другие Огненные Твари; да и сам он при случае может угостить пламенным шаром, файерболом, как важно называет его не по-нашенски Мануэль.
Твердислав углядел ещё и много другого. И то, что с этим Ведуном идут оборотни, самые настоящие, что могут прикинуться кем угодно; и то, что в подчинении у злоехидца не только бегающие, но и крылатые бестии, — за малышней придётся смотреть в оба. Могут и утащить — хотя допрежь такого не случалось, но вот у Петера как-то раз и произошло.
Но самое главное и самое скверное, что на сей раз против Твердислава шел не просто Ведун, а Ведунья. А от Ведуньи, всем ведомо, зла в квадрате, если не в кубе, как говаривает Учитель. Если “в квадрате” — то ещё терпимо, совладаем, но вот если в кубе… Твердислав невольно покачал головой.
Да, вот он, ведуньин потайной росчерк — чёрная нить среди серых прядей, чёрная, как женская душа. Это Учителя слова, но вот тут Твердислав с ним как раз и не согласен. С чего это ради женскую душу “чёрной” потребовалось называть? Джейана бы за словом в карман не полезла, ответила б за всю женскую братию (или “сестрию”, правильно будет?).
Но так или иначе — Ведунья здесь. А это значит, что без доброй драки не обойтись. И притом не только на копьях и прочем — придется потягаться в магии.
— Буян! Стойко! Ставич! Домой да живо! Джей-ане скажете — Ведунья рядом кружит. Дим, Джиг, Лев! На север пойдёте до Пэкова Холма. Если всё чисто — вернетесь, Джейане доложитесь. Если чего увидите — не связывайтесь, Обереги — в дело и уходите. Чарус и остальные — со мной. На юг по следу пойдем.
Молодцы ребята. Никто не пикнул, звука лишнего не издал. Народ бывалый и тёртый, шрамов у каждого на добрую дюжину хватит; так что все без лишних слов схватывают. Ну и, конечно, никто не стал ни возражать, ни пререкаться, когда Твердислав назначал кому куда идти и что делать. Обычным-то порядком крику было бы — не оберёшься, а теперь нет.
Разделились. Буян повел Стойко и Ставича к дому; по правде говоря, там и одного бы вполне хватило, но Твердислав решил — нельзя Джейану вовсе без старших сейчас оставлять. Дим, Лев и Джиг повернули на полночь; опасное как будто бы дело, да только вождь клана знает — Ведуны по двое не ходят и свита их всякую дикую тварь так распугает, что по лесу идти можно едва ли не так же спокойно, как по родному становищу. Ну а остальные — сам Твердислав, неотлучный Чарус (куда ж без него?), силач Кукач (молодой копьерост без магии одной рукой выдергивает; из дальних кланов приходили на такое чудо поглазеть) да двое братьев-близнецов Гарни и Тарни (все их вечно путают, хотя, на Твердиславов взгляд, как же тут спутать-то возможно? У одного мысли всегда светлые, чистые, всё больше о цветочках там или стрекозках, словно девчонка, — Гарни всякую мирную тварь любит зачаровать и потом, пока та смирно сидит, нарисовать, а вот Тарни — ох, охальник! Девчонкам прохода не даёт, и как на след его мысли посмотришь, так срамно становится. Нет, не от того, что Твердислав мысли читать умеет, — на такое одна Джейана способна, да и то не всегда, — а вот след такие помыслы оставляют — будь здоров. Сам волей-неволей о том же думать начинаешь).