Она сначала опробовала девчонку, но пафосное мясо не в состоянии было поставлять много пищи, ведь люди едва касались эфирного плана, и поэтому были малопригодны. Но она удерживала Черис, осознавая, какие эмоции это пробуждало в мальчишке: чем злее и испуганнее он был, тем больше энергии Демон сможет выкачать.
Это было ужасно, и жестоко, и увлекло ее надолго. Слишком надолго.
Она использовала Черис и Кевина для преследования других Хранителей. Тех, кем ей даже не нужно было управлять, лишь истощить и убить, но Черис и Кевин предоставили ей самоподдерживающийся источник мучений, который ей было не так легко бросить.
А потом что-то случилось. Что-то поразительное.
В эфире произошел сдвиг энергии, колоссальный по своей интенсивности. Он был подобен беззвучному взрыву, и все зарябило. Демон ощутила его и отправилась на поиски, даже не уверенная, что преследовала, но там в пустоте что-то парило, что-то доступное и мощное…
Она добралась до него и поглотила, безумная в своем разбушевавшемся голоде. Там в лесу, Черис и Кевин упали, как брошенные марионетки, и Демон... изменилась.
Она приняла форму и вес, как будто то, что она съела, закрепилось в ней.
Она приняла мои воспоминания, наряду с существенным толчок моей силы. Она нашла те кусочки, что Ашан отнял у меня в часовне в Седоне. Демон не знала, что с ней произошло, не ощущала себя так же, как это делали люди. Изменение было болезненным для нее, и удивительным, и - новая эмоция - пугающим. Она больше не хотела лишь одну вещь. Воспоминания смутили ее, заставили хотеть большего, вызвали у нее боль из-за того, что она не понимала, никогда не имела, и она не могла выбросить их из головы, потому что проблема была в ее сознании.
Не поддающаяся исправлению, потому что они были ее глубоко отпечатавшейся частью.
Мои воспоминания повредили ее.
Я очнулась напуганной, одинокой, замерзшей и голой, без единого воспоминания о том, кем или чем я была, а она знала, и до сих пор боялась, все еще замерзшая, все еще голая в ее собственном разуме.
Демоны не могли стать людьми, но теперь она жаждала оставшуюся часть того, что я когда-то имела, и она поняла что-то, что как Демон, никогда не могла: Хранители были силой, не индивидуально, а как группа. И их можно использовать. Направлять.
Заставлять выполнять ее указания.
Она разбудила Черис и Кевина и отправила их в погоню за остатками Джоанн Болдуин - единственной угрозой ее существованию. Она могла ощутить меня, не как эфир, а другим, примитивным способом, который я не вполне понимала, но теперь, почувствовав, знала, что ни с чем его не спутаю.
Я молчаливо наблюдала, как Демон направляет Черис и Кевина через лес, охотясь на Льюиса, охотясь на меня, найдя нас, преследуя. Она безжалостно их использовала, но все это время она училась.
Училась тому, как склонить людей, как найти их кнопки, как получить то, что она хотела.
Потому что она знала, чего хотела сейчас, и дело не только во мне.
Она хотела открыть дверь между мирами и привести других Демонов сюда, накормить и преобразить в то, во что превратилась она.
Она не собиралась отправиться домой.
Она собиралась привезти дом сюда.
Это было воспоминание, и я видела некоторые шокирующие детали, но холодок как и раньше пронесся по моей спине, когда я увидела выходящего из-за деревьев Демона, чтобы встретить Черис и Кевина. Она была мной, или, отчасти, мной, во всяком случае. Ее глаза были черными и пустыми, и она была дешевой пластиковой куклой, сделанной по моему подобию.
Ей не было необходимости и дальше использовать ее игрушки. Они были обузой, а не помощью, и она знала, что они были на грани провала. Их смерть не беспокоили ее, но она не могла рисковать инструментами, ломающимися в критический момент.
Она вырвала свое сознание из них столь же сильно, как и поместила его, и Кевин упал, ошеломленный, пока Черис, рыдая, отправлялась в темный, холодный мир...
И Кевин не в состоянии был пойти следом.
Он был напуган. Слишком напуган.
В любом случае, все бесполезно. Я всегда проигрываю. Я все теряю.
Демон стояла над ним с ее дешевыми кукольными глазками, дешевой кукольной кожей и дешевыми кукольными волосами, и улыбалась.
А затем она взглянула вверх и улыбнулась мне.
Я сделала шаг назад. Спокойно, сказала я себе. Это просто воспоминание. Это прошлое. Оно не может тебе навредить.
- Да, может, - сказала она. - Я знала, что ты придешь. Я знала, что ты попытаешься.