Стоял ранний июльский воскресный вечер. Небо на западе багровело закатом, в воздухе пахло раскаленными камнями, жара стояла такая, что в восемь вечера они с Магдалиной еще плескались в бассейне. Прямой сообщил нерадостную весть: к ним пожаловал Краси Дионов. Он появился из-за подстриженных кустов в бермудах, майке и вьетнамках за сто долларов.
— Прости, контуженный, что я не при параде… но дела поджимают, — ухмыльнулся он. — Настолько важные, что я решил по-простому, без галстука. Привет, Маги!
Краси прилип взглядом к Магдалине с ловкостью игрока в покер, блефующего со слабыми картами на руках. Он похотливо мысленно сорвал с нее купальник, затащил в кусты и, наверное, отвесил несколько пощечин, насилуя. Магдалина вышла из воды и тут же закуталась в длинный халат, спряталась от его липкого взгляда.
— Ты к нам прямо из спортзала, Краси? — не осталась она в долгу. Магдалина его терпеть не могла и не скрывала своего презрения с той же непринужденностью, с какой он не скрывал своего похотливого влечения. Их взаимная ненависть была сложной и давней, он не привык, чтобы ему отказывали, а она все еще не могла стереть в памяти ужасы совместной жизни с Корявым. Оба они были обижены на случайность, Магдалина — за то, что они случайно встретились, а Краси — за то, что случайно их пути разминулись. Боян вздрогнул.
Когда они, переодевшись, спустились в гостиную (Магдалина — в строгом закрытом платье с длинным рукавом), Краси ждал их там в кожаном кресле со стаканом виски в руке, который налил себе сам и сейчас мрачно рассматривал на свет.
— В спортзале я был вчера, — похоже, он все это время обдумывал ее слова, потому что сейчас все сказанное им звучало как-то двусмысленно, — и уложил на обе лопатки несколько выпендрежников. Так уложил, Маги, что они до сих пор зализывают раны в «Пирогове». Ну и кондиционер у тебя, ботан, — чистый зверь! Так морозит, что сквозняки по всей комнате. Мы можем поговорить наедине?
— У меня нет тайн от Магдалины. Кстати, сегодня ведь воскресенье, нерабочий день, — холодно проронил Боян.
— Для тебя, может, и нерабочий, а вот я весь день ломаю голову… Это на самом деле важно, но Маги мне мешает, давай поговорим вдвоем. Так сказать, с глазу на глаз.
— Понедельник — хороший день для деловых встреч, — сказал Боян.
— А вторник еще лучше, — под держала его Магдалина, налив из хрустального графина две небольшие порции виски в два стакана. Даже в платье ниже колена она представляла собой такое зрелище, что от нее невозможно было отвести глаз. Она протянула один стакан Бояну, кубики льда приятно звякнули.
— И что же так взбудоражило твой светлый ум? — собственная ирония не доставила Бояну удовольствия.
— Я решил поучаствовать в покупке и ремонте «Святого Николы», делим все пополам.
Лед звякнул в стакане Бояна, он почувствовал, что у него закружилась голова. Он даже не смог изобразить улыбку — плюхнулся в кресло напротив Краси и, пытаясь выиграть время и скрыть свое радостное возбуждение, потянулся за сигарой.
— Наконец хоть одна радостная весть, — выдавил он из себя.
— Я знал, что ты простишь мне бермуды, — карий человеческий глаз его потеплел, — но у меня есть одно условие.
Магдалина поежилась, Боян успокаивающе погладил ее руку.
— Я тут подготовил одну грандиозную, очень выгодную сделку. Я ее давно готовлю, наконец все срослось. Она покроет не меньше половины расходов на этот гребаный курорт.
— Времена больших прибылей уже миновали, — устало обронил Боян.
— Это последняя. — Краси жадно отхлебнул виски. — Колумбийская сделка, ботан…
— Причем здесь колумбийцы? — удивилась Магдалина.
— Немного наркоты, — пояснил Краси, — веселой качественной «коки» для душевного наслаждения.
— Нет! — воскликнула Магдалина, резко выдернув руку.
— Товар чистый. Люди надежные, все под контролем. Вкладываем по три миллиона и получаем в десять раз больше. Элегантно и молниеносно.
— Нет, — резко повторила Магдалина.
— Если все настолько схвачено, зачем тебе я? — спокойно спросил Баян.
— Да мне твои бабки почти ни к чему, — торопливо ответил Краси, — мне, скорее, нужны твои связи на таможне. Твой дядюшка Георгий.
— Нет! — он не мог видеть лица Магдалины, которая стояла у него за спиной, подавшись вперед и охватив руками его шею, словно собираясь его задушить. Ее тонкие пальцы оказались неожиданно сильными.
— Кто стоит между тобой и колумбийцами? — ледяным тоном спросил Боян.
— Друг. Ты его хорошо знаешь… Тони Хури.