«Пойду искупаюсь», — сказал он.
Нет, это была не Мария, а Магдалина. Она мелко закивала и указала на детей. Те были еще маленькие, в одних трусиках. Девочки строили песочный замок. Вода приняла его в свои объятия, одарив узнаваемым чувством покоя, возвращения к истокам. Он лег на спину. Высокое светлое облако набежало на солнце, засияв по краям. Берег отдалился. Дочери, забросив лопатки, звали его, просили вернуться. Он поплыл к ним, к женщине на берегу, но какая-то неведомая сила затягивала его назад в море. Движения Бояна стали хаотичными, он плыл, но оставался на месте, страх перерос в животный ужас. Женщина на берегу тоже стала ему махать, но не призывая, а словно провожая — Мария-Магдалина. Море было гладким и ласковым. Всеобъемлющим и живым, как смерть…
Боян проснулся и потянулся за бутылкой. Она была пустой. В открытое окно врывался зной и дробный звук бубенцов пасущегося неподалеку овечьего стада. Боян зашаркал в ванную комнату и встал под ледяной душ. От голода засосало в животе, но он вспомнил, что вчера доел последний кусочек французского сыра. Холодильник был абсолютно пуст, как его желудок, как его голова. Он сознавал, что пьян и старался все делать медленно. Положил в чемодан несколько летних костюмов, четыре новые рубашки, носки, белье, бритву, зубную пасту и щетку, пену для бритья и лосьон после бритья, любимый одеколон «Фаренгейт». Почувствовал свой запах изо рта — дыхание отдавало кислятиной, помойностью, бедностью. Открыл миниатюрный сейф в платяном шкафу, его в свое время подручными инструментами смонтировал преданный Корявый. Сверху лежали четыре пачки денег стодолларовыми купюрами. Он припрятал их еще в тот первый холодный и страшный день, когда в подземном гараже «Нью-Отани» продал свою первую фуру с «Мальборо». «Это целая куча денег, — сказал себе Боян, а потом, — но для чего? Зачем они мне?» На нижней полке холодно блеснул бельгийский пистолетик — забавная красивая вещичка. Боян сунул пистолет в карман.
Лестница сияла черным мрамором, блестящая, как рояль. Он медленно спустился вниз, боясь, что упадет и днем Краси Дионов со своими братками найдут его переломанным. Краси позаботится о нем, отвезет в «Пирогов» и каждый день будет присылать цветы и деликатесы — черную икру, устрицы и кальмары из своего клуба. Он почувствовал, что кроме картин в гостиной еще чего-то не хватает. Огляделся. Не хватало телевизора и дорогой стереосистемы, вырванные «с мясом» провода торчали, как обнаженные нервы. Ночью его обворовали, все уже всё знали, даже местные воришки. Боян рассмеялся. И резко смолк, услышав свой смех. Он торопливо вышел во двор, без малейшего сожаления прошел мимо бассейна и вошел в гараж. Слава богу, машину не тронули. Ее не мыли, наверное, неделю, и она всем своим видом выражала ему свое пренебрежение, как чужая. Он медленно тронулся по подъездной аллее, отметив на ходу, что со двора украли садовый шланг и газонокосилку. Ворота он оставил распахнутыми — проем в каменном заборе зиял, как пролом. В зеркальце заднего вида появились две козы, ринувшиеся в открытые ворота к экзотическим кустам во дворе. Но это была уже проблема Краси Дионова. Боян не прощался — не с кем было и не с чем. Все его покинули.
Он медленно и осторожно вел машину, путь до их старой квартиры в «Лозенце» занял у него более получаса. Он снова почувствовал свое гнилостное дыхание и в лифте раскурил сигару. Соседей у них не было — на лестничной площадке была всего одна дверь. Боян нажал кнопку звонка и стал ждать. Кто-то наблюдал за ним в дверной глазок. Притаившись. Раздумывая. Красивая бронированная дверь встретила его, как старого знакомца, но ее главным предназначением было перекрывать вход.
— Кто там? — спросила Мария, хоть уже знала. Он по голосу понял, что даже ей уже все известно.
— Это я… — и совсем по-дурацки: — я пришел.
— Я не одета, — сказала Мария.
— Да, еще рано, — согласился Боян.
— Я да-даже к-кофе н-не успела в-выпить, — долго и мучительно заикалась она.
— Случилось важное, нам нужно поговорить.
— Да, — сказала Мария, но дверь не открыла.
— Меня разорили, уничтожили, выкинули отовсюду… Все случилось так, как ты хотела.
— Нет, — сказала Мария, но ничего не уточнила.
— Но все-таки… — Боян пыхнул сигарой и выпустил дым в сторону дверного глазка, — все-таки на улицу вас не вышвырнут. Вы обеспечены — ты и дети. Хотя на колледж в Англии теперь рассчитывать не приходится…