Леня подтолкнул ее к машине.
– Ты тоже ничего. Местами. – И, получив тычок, посетовал: – Делай после этого комплименты.
Ребята нырнули в машину и прикрыли за собой дверцу. Глеб и Даша, обернувшись, смотрели на них. Супруги-учителя были одеты в джинсы и куртки. Лица у обоих были серьезные.
– Привет! – сказала Даша. – Решили экзамен досрочно спихнуть?
– В десятом французский не сдают, – опроверг эту версию Глеб. – Что у вас? Давайте колитесь.
И Леня выпалил:
– Вы знали Мак-Грегора? Он убит.
Повисла тишина.
Зеленые глаза Даши ошеломленно впились в побледневшее лицо Глеба, который вцепился в спинку сиденья, будто боялся упасть. И помрачневшая Гуля добавила:
– Мало того, Глеб Михайлович: это убийство вешают на вас.
Даша перевела на нее встревоженный взгляд.
– Откуда это известно?
– От Бориса Викторовича, разумеется, – пробормотал Глеб. – По каким-то причинам он не решился предупредить меня лично.
Леня криво усмехнулся.
– Дождетесь от него, как же. Просто я случайно подслушал.
– Расскажи в деталях, – потребовал Глеб. – Как именно подслушал? Что запомнил?
Упрашивать себя Леня не заставил. Он внятно изложил, как отец, проходя мимо двери его комнаты, произнес имя Глеба Михайловича по телефону, как он, Леня, прокрался к двери отцовского кабинета, которая оказалась приоткрытой…
– Это все тот прыщ из ФСБ! – перебила Гуля, глядя на Дашу. – Который был с тем ишаком, который к вам клеился!
Даша вздохнула.
– События, похоже, развиваются.
Глеб кивнул.
– Чтоб мы не заскучали.
Леня сердито тряхнул чубчиком.
– Луганский Юрий Васильевич – подчиненный отца, майор долбаный. Он доложил, что вы, Глеб Михайлович, незадолго до убийства Мак-Грегора ссорились с ним в отеле «Метрополь».
Глеб почесал переносицу.
– Еще бы не доложить. Торчал там в берете и темных очках, будто бородавка на лысине. Профессионал.
Даша смотрела на него в тревоге.
– Ссорились?
– Дискутировали. Чем не повод для убийства? – Глеб обратил взгляд на Леню. – Не знаешь, где и каким образом был убит Мак-Грегор?
– В автомобиле «Вольво», взятом напрокат, – отрапортовал Леня. – Задушен с переломом шейных позвонков.
Глеб задумчиво кивнул.
– Так, значит… Это наводит на две мысли разом… – Он запнулся.
И Леня с горечью ввернул:
– А фазер мой заявил, что не станет препятствовать расследованию. Такие вот делишки.
Гуля взяла его за руку.
Даша не сводила взгляд с мужа.
– На какие мысли это тебя наводит?
– Не слишком продуктивные, – вздохнул Глеб. – Первое: вероятно, Ричард наконец вычислил своих биохимиков и к ним поехал. Второе: убийство его не было спланировано заранее. И что это нам дает?
Даша пожала плечами, а Гуля ответила:
– Практически ничего.
Леня скосил на нее глаза.
– Умная.
Глеб обернулся к ученикам.
– Спасибо. Чешите домой.
Несколько задетый Леня вышел из машины.
Гуля замешкалась.
– Э-э… а с вами все будет в порядке?
Даша взглянула на нее повлажневшими глазами.
– Гулька, отдыхай и ничего не бойся. Поняла?
Гуля выскользнула из «жигуленка». Однако не успели они с Леней отойти, как их догнал Глеб.
– Чуть не забыл в суматохе, – обратился он к Лене. – Я бы должен поблагодарить твоего отца, но, боюсь, это будет неуместно. Поэтому я…
– Поблагодарить отца? – вылупил глаза Леня. – Интересно, за что?
– Поэтому я, – повторил Глеб, – кое-что тебе объясню. Поверь, Леня, ты ничего бы не подслушал, если бы твой отец этого не захотел. Предупредив меня, ты как бы выполнил его негласное задание. Твой папа неплохо тебя сечет. – С этими словами учитель французского вернулся в свой «жигуленок» и укатил.
Леня смотрел ему вслед пребывая в обалдении.
Гуля взяла его за руку и потянула к дому.
– Отращу волосы, чтобы носить «конский хвост», – объявила она.
Леня не отреагировал.
– Поверить не могу! – возмущался он. – Игры чекиста с родным сыном!
– Остынь, – посоветовала Гуля. – Это был высший пилотаж.
Ленин чубчик вздыбился петушиным гребнем.
– Какой на фиг пилотаж?! А если б я поленился позвонить? Или вообще бы наплевал?!
Гуля крепко держала его за руку.
– Ведь не наплевал же.
Леня в ярости ускорил шаг, потянув ее за собой.
– Ну нет, я выясню с ним отношения!
– Лень, брось.
– Хоть брось, хоть подними!
Ребята ворвались в подъезд, протаранили бдительную консьержку и поднялись в лифте.
– Уймись, – шепнула Гуля.
– Не сейчас! – Открыв дверь своим ключом, Леня впихнул подругу в прихожую. – Конфликт поколений созрел!
Едва они стащили с себя куртки, к ним выпорхнула Анна Кирилловна.
– Отлично! Как раз обедать садимся. Нагулялись?
– По самую катушку, – буркнул Леня.
– Ну и чудненько! – ворковала матушка, следуя за ребятами в комнату. – Мойте руки. Забыла, кстати, спросить: как У вас там со стенгазетой? Заметку написали?
Леня проворчал:
– Зачем? На меня юный гений работает.
Мать уставилась на него в недоумении.
– Какой еще гений?
– Помесь Пушкина с Бродским. Где папа? – Не дожидаясь ответа, Леня ринулся к кабинету отца.
Дверь на сей раз была прикрыта плотно. Постучав, Леня вошел. Отец за столом листал бумаги. Он поднял взгляд на сына. Леня ернически щелкнул каблуком.
– Задание выполнено, сэр.
Борис Викторович молча на него смотрел.
Ощутив неуверенность, Леня повысил голос.
– Ты знал, что я подслушиваю, не прикидывайся! Ты знал, что я позвоню Глебу Михайловичу! Скажешь, нет?!
Борис Викторович поднялся из-за стола и встал перед сыном, заложив руки за спину.
– Умнеешь, чувак, – произнес он невозмутимо.
Леня пробормотал, краснея:
– Ну и зачем был этот балаган? Все равно ведь…
– Только я не понял, – перебил отец, – что, собственно, ты мог подслушать?
Леня заикнулся было, но осекся и ответил:
– Ничего.
Отец удовлетворенно кивнул, затем уточнил:
– Кому, говоришь, ты звонил?
Губы сына дрогнули в улыбке.
– Никому.
Борис Викторович вновь кивнул.
– Тогда выясни у мамы насчет обеда.
– Да, сэр! – Леня вышел из отцовского кабинета вовсе не в том настроении, с каким вошел.
Девятилетний Саша Колесников – «помесь Пушкина с Бродским» – грыз шариковую авторучку. Лежащий перед ним тетрадный лист в клетку заполнен был исчерканными стихотворными столбцами… Вихры на Сашиной макушке задорно топорщились, однако на лице мальчика застыла отрешенность. Записав строку школьным своим почерком, он тотчас ее вымарывал и продолжал грызть ручку.
В приоткрытую дверь проскользнула Танька с плюшевым мишкой в руках и деликатно прошептала:
– Сань, можно нам с тобой посидеть?
Брат вперил в нее невидящий взор.
– У-у?
– Можно мы с Майклом посидим с тобой?
Саша кивнул.
– Сидите. Вякнешь – пенделя дам.
Танька мотнула косичками.
– Не вякну. – И героическим усилием молчала пять минут. Затем поерзала на стуле и приблизила к лицу брата игрушечного медвежонка. – Знаешь, что Майкл сказал?
– У-у?
– Он сказал, что к нам едут Глеб и Даша.
Уронив авторучку на пол, Саша уставился на медвежонка. Стеклянные глазки Майкла выражали неподкупную честность. И в этот момент раздался звонок в дверь. Просияв, Саша кинулся открывать. Но у порога комнаты притормозил, вернулся за стол и деловито поднял с пола авторучку.
Дверь открыла бабушка, и голос Глеба произнес:
– День добрый, Варвара Львовна. Спецов по малолетним грубиянам вызывали?
– Вызывала, еще как вызывала! – затараторила бабушка. – Глеб, Даша!.. Ей-богу, вы с ума сошли! Опять столько натащили…
– Разговорчики! – донесся Дашин голос. – Чтоб все было съедено в три дня!