Куроедов в ожидании закурил. Майор Луганский выбрался из «Опеля» и, нервно озираясь, шмыгнул в «Мерседес». На спотыкающегося пьянчужку он не обратил внимания, однако в «Мерседесе» продолжал озираться.
Куроедов выпустил дым из ноздрей.
– К чему эти шпионские штучки, Юрик? Кого-нибудь ловим или кто-то ловит нас?
– Не курить можешь?! – Луганский раздраженно опустил стекло.
Куроедов безропотно выбросил сигарету.
– Всегда сотрудничаю с ФСБ. Почему здесь, Юрик? Этакая таинственность… И чем тебе Гаврилыч помешал?
Майор не прекращал озираться.
– Гаврилычу твоему, – буркнул он, – я не доверил бы использованной подтирки.
– Это у вас взаимно, – усмехнулся Куроедов.
– А насчет таинственности… – продолжил Луганский. – Володь, я предпочел бы не афишировать наше знакомство.
Толстяк уставился на него в изумлении.
– По-моему, Юрий Васильевич, эту встречу назначили вы, а я всего лишь… – Тут он заметил, что из идеальной прически приятеля там и сям выбились пряди. Данное обстоятельство повергло Куроедова в еще большее изумление. – Юрик, что случилось? У тебя галстук съехал набок.
– Оставим это, Володь! – окрысился Луганский. Но галстук поправил. – Работы навалилось много. И расследование убийства лейтенанта Вегина висит на мне.
– Что значит «висит», Юрик? Как же учитель французского? Я думал, ты позвал меня, чтобы порадовать…
– Он этого не делал, Володь.
Толстяк выглядел потрясенным.
– Как это?! Ты уверял, что он не выкрутится.
Глаза майора забегали.
– Обстоятельства изменились. Шеф привел доводы, которые… в общем, доводы неопровержимые.
Физиономия Куроедова так вытянулась, что казалась похудевшей.
– Что-о?! Ты заставлял меня не приближаться к моей девушке, заверяя неоднократно…
– Я помню, Володь. Но шеф привел столь весомые доводы…
– Срал я на твоего шефа! Понял, ублюдок?!
Луганский подскочил, врезавшись головой в потолок.
– Что ты сказал?! – взвизгнул он, панически озираясь. – Что ты провякал, жирный недоносок?!
Куроедов, который от злости стал покрываться сумраком, в обалдении потускнел.
– О чем ты?.. Что я сказал, Юрик?
Луганский сгреб его за лацканы плаща.
– Вякнешь слово против шефа – в зону закатаю! Ясно тебе?!
Мир в глазах Куроедова перевернулся вверх ногами.
– Ясно, Юрик… Разумеется, ясно.
Луганский разжал пальцы.
– Вот и ладушки. Расставим теперь точки над «i».
Со стекла «жигуленка» «дворники» сгребали мокрую пыль. Наблюдая за гипнотической их работой, Даша произнесла:
– Скорей бы снег, что ли. Не морщи лоб.
– Я не морщу. – Глеб выехал на отрезок дороги, ведущей к школе. – Надо было еще вчера Илью послушаться.
– Вчера, – возразила Даша, – вариантов было навалом.
– На это я и клюнул. Целых три квартиры, надо же!
– Во-первых, последняя еще под вопросом. А во-вторых, любовь моя, ты, конечно, дурак Тупей тебя нет никого, так что расслабься и прекрати заниматься самоедством.
Глеб притормозил, пропуская перебегающего дорогу пса.
– Мы почти не продвинулись, Даш. Как я нынче посмотрю в глаза Сато?
– А ты не смотри, – предложила Даша. – Повернись к нему задом, а я буду кланяться и бормотать: «Сато-сан, Сато-сан, моему господину лапша в глаз попала».
Глеб улыбнулся.
– Похоже, это выход. Что-то не видать твоего хахаля.
Они подъехали к школьным воротам. Даша оглядела окрестности. Вблизи стояли серая «Тойота» Стаса и синий «Мицубиси». Черный «Мерседес» отсутствовал.
Даша приоткрыла дверцу «жигуленка».
– Куда запропастился голубь мой? Почему не встречает?
– Накличешь, – вздохнул Глеб.
Они вышли из машины. До звонка на уроки оставалось около десяти минут, и ватаги учеников спешили к школьному крыльцу. Со всех сторон стало раздаваться: «Доброе утро, Дарья Николаевна! Здравствуйте, Глеб Михайлович!»
Меж тем из синего «Мицубиси» выпрыгнул Василий и крикнул:
– Француз! – Он нагнал Глеба с Дашей на школьном дворе. – Глеб Михайлович, потолковать можно?
Глеб глянул на часы.
– Вообще-то времени у нас…
– Две минуты, – заверил Василий, – без понтов. – Он был в жеваном спортивном костюме, щеки его обросли щетиной.
Даша внимательно посмотрела на него.
– Что случилось, Вася?
Василий соорудил улыбку.
– Все ништяк. Дельце просто одно.
Глеб и Даша обменялись взглядами.
– Не буду мешать. Всего доброго. – Даша направилась к школьному крыльцу.
Дав ей отойти, Василий выдохнул:
– Папаню замочили. Копченые. – Лицо его перекосилось. – Куроедов, гнида.
Глеб побледнел.
– Господи… Как?
Василий, похоже, прилагал неимоверные усилия, чтобы не заплакать.
– Уши ему отрежу… потом яйца паяльником…
– Заткнись. – Глеб оттащил его в сторонку. – Как это произошло? Спокойно, без ругани.
Василий вкратце поведал, как Куроедов занял их тренажерную, как Папане об этом донесли, как примчались они в спортклуб и так далее, вплоть до ужасного финала. Завершив свою сагу в обещанные две минуты, Василий пообещал:
– Я харю эту жирную с его копчеными взорву на хер, перестреляю…
– Нет, – перебил Глеб, – ты ляжешь на дно.
Василий нервно дернулся.
– Че ты гонишь, Француз?! Моего друга грохнули, а я на дно залягу?! Да я этому Курое… – Он вдруг застыл с возмущенно поднятой рукой: ни звука, ни движения.
Глеб смотрел окаменевшему парню в глаза.
– Вася, я на урок опаздываю, некогда. Куроедов с копчеными – моя проблема. Они пьют некую жидкость, от которой становятся такими крутыми, что им море по колено. Я лишу их этого пойла и разберусь с главной сволочью. А ты будешь сидеть тихо, потому что, Сильвестр, я не хочу, чтобы с тобой тоже… э-э… Короче, сиди, жопа, и жди моего звонка! Когда с этим покончу, обсудим, как жить дальше. Веришь мне?.. Тогда отомри. – Взбежав на опустевшее крыльцо, Глеб исчез в здании школы.
Василий, глядя ему вслед, разминал онемевшие конечности.
– Во, блин, примочки, – проворчал он. – Веришь, говорит, мне? Сучок, блин. Кому ж мне еще верить?
Невзирая на приоткрытые окна в «Мерседесе» было душно. Куроедов достал из «бардачка» сигареты, нарвался на взгляд Луганского и сунул пачку обратно.
– Какие точки над «i», Юрик? Я не понимаю…
– Забери. – Луганский протянул ему пачку долларов. – Не потребовалось.
– Юрик, ради бога…
– Не потратил ни цента, можешь пересчитать.
– Сдурел? Какие счеты между нами…
– Я выхожу из дела.
Лицо Куроедова опять вытянулось.
– Вот как?.. Позволь спросить, почему?
Вымолвив главное, майор разгладил усики.
– Решил сосредоточиться на карьере.
Куроедов в досаде выхватил доллары и швырнул их в «бардачок».
– Как вам угодно, Юрий Васильевич. На чем конкретно вы сосредоточитесь?
– Мой долг найти убийцу лейтенанта Вегина.
– Засунь свой долг в анус вместо клизмы! Убийца был у тебя в руках, а ты его отпустил!
Луганский отмахнулся.
– Не обсуждается, Володь. Разбежимся по-хорошему.
Побагровев, Куроедов указал на пачку долларов.
– По-твоему, это все, что ты мне должен?! Слабовато у вас с арифметикой, Юрий Васильевич!
Луганский взглянул на него с усмешкой.
– Неустойку мне выкатишь? Ну-ну.
Куроедов злобно засопел, но после паузы примирительно произнес:
– Мне нужна эта девушка, Юрик. Посади учителя – и разбежимся. Идет?
Теперь паузу выдержал майор.
– Неизвестно даже, – сказал он с сожалением, – был ли его «жигуль» на стоянке в то время, когда…
– Как это неизвестно?! – рассвирепел Куроедов. – Стоило этому поганцу выбросить «клопа» – лейтенантик ваш выскочил и стал крутить мне руки! «Жигуль» не успел отъе… – Толстяк в досаде запнулся, но по инерции договорил: – …отъехать толком не успел. Юрик, я имел в виду…