Глядя в бездонные зрачки японца, Куроедов ощутил ужас. Он облизал внезапно пересохшие губы.
– Как вы предлагаете произвести обмен?
Ямото вновь улыбался.
– Завтра в три часа дня. На этом же месте. Ты привезешь Ньюгартов, я – девчонку. Как ты ею распорядишься, меня не волнует. Куда я дену Ньюгартов, тебя не касается. Договорились?
Куроедов опять облизал губы.
– А если не привезете?
Ямото пронзил его взглядом.
– Ты глуп, бой. – Рука японца удлинилась и, выскочив из рукава, змеей обвилась вокруг шеи толстяка. – Нельзя хлебать субстанцию ковшами. Надо пить каплями, бой, и умело тренироваться. – Дернув толстяка за длинные волосы, рука вернулась в рукав. – Если я не привезу девчонку, сделка не состоится. О'кей?
Куроедов кивнул.
– Согласен.
– Но приезжай один, – предупредил Ямото, – свидетели нам ни к чему. Если, конечно, ты способен справиться хоть с одной женщиной.
Проглотив колкость, толстяк вновь кивнул.
– О'кей.
Ямото приоткрыл дверцу «Мерседеса».
– Еще одно. Твой дружок из спецслужбы… – Ямото провел пальцем над губой, обозначив усики. – Он ведь тоже заинтересован в субстанции, разве нет?
– Да пошел он! – Куроедов матюгнулся по-русски.
Перевода Ямото не потребовал, лишь осведомился:
– Он не помешает нашим планам? – И в ответ на очередной залп матерщины заметил: – Вижу, его исчезновение тебя не огорчит. – Маленький японец захлопнул дверцу снаружи.
Зыркнув на него в окно, Куроедов дрожащей рукой включил зажигание.
После шестого урока Глеб буквально выволок Дашу из окружения щебечущих учеников.
– Без ножа режешь! – постучал он по стеклу своих часов. – Болтушка!
Даша семенила за ним в раздевалку.
– Сам болтушка.
– Как наседка, с ними кудахчешь!
– Сам наседка.
Возле учительской раздевалки топтались Леня Рюмин с Гулей Шариповой. Лица у ребят были хмурые, Леня вертел в руке мобильник.
– Глеб Михайлович, можно мы… – начала Гуля.
– Нельзя, – перебил Глеб. – Категорически.
Даша показала ребятам кулак.
– Даже не мечтайте. Общественность не поддержит.
– А проявите своеволие… – предупредил Глеб.
– …свяжем и накормим холодной овсянкой, – закончила Даша.
Ребята переглянулись.
– Все это, конечно, прикольно, – заметил Леня, – только мы хотели навестить вундеркинда… э-э… Сашу. Можно, Глеб Михайлович?
Глеб нахмурил брови.
– Повторяю: нельзя.
Леня вздернул чубчик.
– Но почему?
– Мы все уже обсудили, – отрезал Глеб.
Даша также нахмурилась.
– Хватит придуряться, не маленькие.
– Дарья Николаевна, – пробормотала Гуля, – мы позвонили Саше, а там бабушка в панике. У них гонконгский грипп. Мы думали, помочь надо.
Теперь переглянулись Глеб с Дашей.
– Какой еще гонконгский грипп? – озадаченно произнес Глеб. – Это же я специально выдумал, чтоб дома их удержать.
– Чтоб на копченых не нарвались? – догадался Леня.
А Гуля взглянула на Глеба с вызовом.
– Может, вы и выдумали, только Танечка заболела. Кашель, насморк и температура под сорок. Был врач, лекарства выписал – а в аптеку сходить некому.
Даша растерянно воззрилась на Глеба.
Глеб выхватил у Лени из рук мобильник, подержал и вернул со вздохом.
– Надо ехать. – Он положил руки ребятам на плечи. – Я сам. А вы домой, без пререканий. – Он вошел в раздевалку.
Даша порывисто обняла Гулю.
– Ну пожалуйста, рыбонька… Делайте, что вам говорят, охламоны! – Она поспешила за Глебом.
Глеб, надевший куртку, помог Даше надеть плащ.
– Даже не позвонили, – посетовал он.
– Я с тобой, – заявила Даша.
Глеб указал на свои часы.
– К нам вот-вот приедут Сато и Такэру, забыла? Кто-то должен впустить их в дом.
– Вот ты и впустишь! А я поеду к Колесниковым!
– Ты ведь не вылечишь Таньку, родная.
Даша смотрела ему в глаза.
– Как же нам быть?
– Выход один. – Глеб повлек ее из раздевалки. – Сажаю тебя в такси, Даш, и отправляю домой. А сам чешу к Колесниковым: туда и обратно. Ничего лучшего в голову не идет.
Они выбежали на школьное крыльцо. Накрапывающий дождь не прекращался и казался уже привычным московским фоном.
– Да, – согласилась Даша, – ничего другого, пожалуй, не остается.
– Только будь осторожна, – предупредил Глеб.
Даша куснула его за ухо.
– Сказал, да? Выполнил долг супруга?
С такси им повезло: поймали прямо у школьных ворот. Сажая Дашу в машину, Глеб шепнул:
– Во дворе осмотрись. Если что не так – разворачивайся и гони на свою старую квартиру.
– Щас вообще ухо откушу, – ответила Даша, захлопывая дверцу.
Глеб нырнул в «жигуленок» и понесся в другую сторону.
Леня и Гуля пешком приближались к метро. Моросящий дождь не смущал: они к нему почти привыкли. Листьев под ногами не слишком прибавилось, зато на деревьях убавилось ощутимо.
– Хвала Аллаху, завтра выходной, – порадовался Леня. – Едем ко мне?
– Угу, – задумчиво кивнула Гуля.
– А кишлак твой как отреагирует?
– Уже не реагирует. Если б я вернулась сразу после уроков, мама бы всполошилась: «Что такое, Гульнара? Вы поссорились?»
Леня хмыкнул.
– Забываю, что тебя зовут Гульнара.
– Свое-то имя помнишь? – ожгла его взглядом Гуля. И некстати добавила: – Непременно отращу «конский хвост».
Ребята спустились в подземный переход.
Леня усмехнулся.
– Нравится мне этот гонконгский грипп! Глеб не теряется.
– Во всяком случае, – отозвалась Гуля, – он купит Тане лекарства.
Леня удивился:
– Это еще зачем? Он и так все вылечит.
Гуля постучала себя по лбу.
– Тебя лечить не надо?
Леня рассердился.
– Гулька, ты иногда просто тормоз! В смысле тормозиха! Видела ведь, как исчез мой фонарь под глазом. А порванная куртка? А это его напряжение воли против тяготения?.. Ха-ха! Если я прикидываюсь шлангом, ты, Гуль, не спеши верить. Насчет Глеба у меня столько наблюдений накопилось… Надо продолжить: может, что-то перейму.
Фыркнув, Гуля потянула его ко входу в метро.
– Трепись меньше.
Леня обиженно выдернули руку.
– Когда я вообще трепался?! С кем я об этом говорю, кроме тебя?!
– Ладно, Лень, пошли.
– Нет, погоди! По-твоему, Глеб не может на меня положиться?!
Гуля вновь поймала его руку и пробормотала что-то по-таджикски. Предъявив проездные, ребята миновали турникеты.
– Что ты сказала? – полюбопытствовал Леня.
– Когда?
– Только что.
Гуля перевела со вздохом:
– Пристал, как подгоревший плов ко дну казана.
Подумав, Леня спросил:
– Плов умеешь готовить, Гульнара?
– Аск! – улыбнулась Гуля.
И они ринулись к подошедшему поезду.
Отворив Глебу дверь, горбатая старушка горестно всплеснула руками.
– Ой, Глеб, как вы узнали?
– От Лени с Гулей. – Глеб вошел и снял с себя куртку. – Я с вами поссорюсь, Варвара Львовна, честное слово.
– Но я не хотела вас беспокоить, – пролепетала старушка, – я вызвала врача. Вы и так уж для нас…
– Варвара Львовна! – Глеб взял старушку за плечи. – Вы для меня не чужие, ясно? Вы самые-самые нечужие.
Старушка всхлипнула.
– Ой, Глеб, этот грипп гонконгский… Доктор ничего о нем не слыхал, но выписал рецепты…
– Вы же знаете врачей из поликлиники, – ввернул Глеб. – Они мало в чем разбираются.
Из комнаты выглянул Саша. Глеб подмигнул ему.
Варвара Львовна продолжала всхлипывать.
– Танюше так худо… прямо вся горит…
– Будем ее лечить, – сказал Глеб. – У меня с собой лекарство швейцарское – гроб для вирусов. Новейшая разработка. – Он зашел в ванную и демонстративно вымыл руки с мылом.