– Пошли вон, – произнес он без должной уверенности.
Мальчишка вновь хлебнул пива.
– Ну давай, прогони нас!
Повисло молчание. Прижатый к стене Саша, пользуясь передышкой, отпустил кошку. Кошка с удовольствием дала деру. Никто ее не преследовал.
– Ну так че, крутой? – скалился на Леню шпаненок с пластиковой бутылкой. – Махаться будем или как?
Героем Леня не был. Но за спиной у него стояла Гуля. К тому же «юное дарование», освободясь от кошки, заехал ближайшему придурку по скуле. И Леня ринулся в битву: в одной руке – портфель, в другой – неукротимая ярость. Тут и Гуля кинулась на подмогу.
– Прочь, шакалье дерьмо! Уши поотрываю! – вопила она.
Саша, подросший за лето, но все такой же худой и вихрастый, с немой свирепостью орудовал кулачками. Получилось, так сказать, трое на трое. Шпанята, однако, оказались увертливы и сильны не по возрасту, и неизвестно, чем бы эта свара закончилась, если б мимо не проехал милицейский патруль. Даже не глянув на драку, менты покатили дальше. Но шпанята задали стрекача, и вожачок их прокричал:
– Запомним вас! Еще встретимся!
– Хоть сейчас! – хорохорился Леня, отряхивая брюки. И, не получив ответа, с облегченьем обратился к Саше: – Ну, что тут у вас за дела?
Саша поправил на плечах ранец.
– Куртку порвали, падлы. От бабушки влетит.
Гуля потрогала его рукав.
– Чего они хотели, Саш? Кошка твоя?
Саша мотнул вихрастой головой.
– Кошку они хотели из бутылки напоить. Она верещала, а я проходил мимо и… В общем, выхватил кошку – и драпать. Они – за мной. Обступили и тычут бутылкой в рожу. «Выпей, – говорят, – отпустим», – «Щас, – говорю, – разбежался!» Они ржут: «Думаешь отрава?» И глотнули по очереди. Я послал их подальше. Тут вы нарисовались.
Гуля застегнула пуговку на его рубашке.
– Что в бутылке-то? Пахнет чем?
Саша чуть подумал.
– Ничем. Вода вроде.
– Ну и выпил бы, – усмехнулся Леня. – Великое дело.
Саша бросил на него взгляд.
– Ты дурак?
У Лени покраснели уши.
– Но-но, малявка, фильтруй базар. Они же пили, сам говоришь. А тебе, что ли, гордость не позволяет?
Саша вновь подумал.
– Леня, – сказал он, – я не делаю того, что меня заставляют делать.
Леня раздраженно тряхнул чубом.
– Слушай, бэби, сколько тебе лет?!
Гуля пихнула его портфелем.
– Помнишь, зачем мы пришли?
Леня вздохнул.
– Саш, у меня к тебе просьба…
– Заходите в дом, – пригласил Саша. – Посидим, чайку попьем.
Гуля шагнула к подъезду, но Леня покачал головой.
– Спасибо, нет времени. Уроков до черта. А тут еще задали стих об осени написать. Вот я и подумал: если б ты помог…
– Нет проблем. – Сашину мордашку озарила улыбка. – Ты ведь, блин, мне жизнь спас.
Гуля хихикнула. А Леня так и взвился.
– Слушай, не хочешь – не надо! За спрос денег не берут.
– К какому дню? – уточнил Саша. – Об осени так об осени.
– Ко вторнику, – воспрял духом Леня. – В понедельник мы могли бы к тебе заехать и забрать. Сделаешь?
Саша кивнул.
– Заходите в понедельник.
Леня отсалютовал, развернулся и пошел.
Гуля потрепала Сашу по вихрам.
– Пока, вундеркинд. – И двинулась за Леней.
– Гуль! – окликнул ее мальчик. – Ты заметила, что эти оглоеды как бы дымились.
Гуля растерянно обернулась.
– Не выдумывай.
Леня также остановился и воззрился на Сашу.
– Капал дождик, – сказал он, – на них падала тень от дерева… Оптический эффект.
– Какая тень?! – возмутился Саша. – Черный дымок их окутывал. Они были как бы в сумраке.
Леня хохотнул.
– Неплохо для юного дарования. Развей этот образ. Гуль, погнали, а то пролетим с уроками.
Гуля помахала Саше рукой.
– До понедельника! – И поспешила прочь.
– Гуль! – крикнул Саша. – Ты заметила, я знаю!
Мальчик вошел в подъезд, поднялся на свой этаж и позвонил в квартиру. Открыла ему горбатая старушка с усталым лицом.
– Где тебя носило? Обед остыл. – Она заметила порванную куртку. – Господи, опять дрался! Когда это прекратится?!
– Ба, отстань, – буркнул Саша, раздеваясь.
– Что значит «отстань»?! – возмутилась старушка. – Одежда на тебе горит прямо, не напасешься!
Из-за спины старушки выглянула пятилетняя девочка с плюшевым медведем в руках.
– Ой, какой чума-азый! – пропищала она. – Как поросенок.
Саша хмуро на нее покосился.
– Отвали, Танька. Пока не схлопотала.
Танька тоже подросла за лето. Она перестала в разговоре путать буквы «р» и «л» и четко произнесла:
– Вредный и противный! Майкл, – обратилась она к медвежонку, – дай ему по роже!
Плюшевый мишка сохранял невозмутимый вид и, судя по всему, приказ этот выполнять не собирался. Саша, однако, отреагировал с неуместным пылом:
– Заткнись, болтушка! Прикуси язык!
Бабушка всплеснула руками.
– Как ты стал разговаривать! Грубости да хамство! Вот позвоню сейчас Глебу…
– И я позвоню Глебу! – ввернула Танька. – И скажу, как ты обзываешься!
Мальчик швырнул ранец в угол.
– Отстаньте обе! Надоели! – Он захлопнул за собой дверь комнаты. – Звоните кому угодно!
– Шучу, думаешь?! – крикнула из-за двери бабушка. – Сию же минуту звоню Глебу!
Она подошла к телефону, набрала номер и, выслушав семь долгих гудков, повторила набор. Затем старушка положила со вздохом трубку и отправилась на кухню разогревать обед.
Саша неслышно возник у нее за спиной.
– Ну как, позвонила?
– А как ты думал? – громыхнула посудой бабушка. – Не подходит у него никто.
– Само собой, – кивнул мальчик. – Станет он дома рассиживать.
Бабушка хмуро обернулась.
– Думаешь, такое поведение сойдет тебе с рук? Не надейся: попозже позвоню опять.
Саша улыбнулся.
– Давай-давай. Удачи тебе.
С опозданием на десять минут Глеб вбежал в пустынный вестибюль. Охранник сонно ему кивнул.
– Началось? – Глеб снял на ходу куртку.
– Что? – зевнул охранник.
– Педсовет, Петя. Что же еще?
– Мне лично не докладывали.
Глеб метнулся было в раздевалку, однако заметил приближающуюся директрису. На ней было пальто, форма и цвет которого могли бы повергнуть в ужас обитателей зоопарка. А жиденькую косу вокруг затылка прикрывал такой симпатичный платочек, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать.
– Опаздываем, Глеб Михайлович! – упрекнула она. – Как всегда, опаздываем!
Глеб удивленно сверился с часами.
– Неужто успели закончить?
С улыбкой Джоконды директриса похлопала его по плечу.
– На ваше счастье, дорогой мой, педсовет отменился. Меня срочно требуют в министерство.
Она собралась проследовать к выходу, но Глеб непочтительно придержал ее за локоть.
– Как это отменился? Зинаида Павловна, вы дернули меня в мой выходной и полагаете, в этом мое счастье?
Бледные щеки директрисы порозовели.
– Поверьте, Глеб Михайлович, для меня самой этот вызов – как гром среди ясного неба. Но министерству я условий не диктую, а педсовет наш…
– Плевал я на министерство!
– …педсовет мы легко перенесем на следующий четверг.
Молодой охранник, стряхнув сонливость, наблюдал эту пикантную сцену.
– Что-о?! – взревел Глеб. – Опять на четверг?!
Директриса смотрела с вызовом.
– Четверг, Глеб Михайлович, наиболее удобен для большинства преподавателей!
– Вот и отлично! Заседайте без меня!
– Нет, Глеб Михайлович, мы будем заседать с вами! Пустите руку, я опаздываю! В отличие от вас я к этому не привыкла!
Глеб смущенно ее отпустил.
– Извините. Только на педсовет я не явлюсь.
– Явитесь как миленький!
– Посмотрим!
Со второго этажа по лестнице сбежал учитель физкультуры. Его рыжие кудри были расчесаны, а веснушки раздвинулись в улыбке.