Звуки авто. Смог. Жара. Детский смех, когда семейный минивэн проехал мимо. Собаки лают. Громкий звук стерео.
Полный и полный хаос.
Здесь все было безумием.
Тебе лучше быстро включаться в игру.
— Уолтстрит сказал мне, что он все устроил. Правда ли это?
Кто, черт возьми, знал, в какую ситуацию я попаду? В конце концов, Уолтстрит был заперт на долгие годы — кто мог сказать, что у него все еще достаточно влияния, чтобы нажать на правильные рычаги?
Я был бы тем, кто умер, если бы это не сработало.
Грассхоппер улыбнулся, с его темным ирокезом с гелем.
— Да, все в порядке, чувак. Он сказал мне пару слов. Я один из немногих старичков.
— Старичок?
— Ага. Знаешь, когда Уолтстрит был президентом, Corrupts были хорошим бизнесом. У нас были регулярные деловые встречи, дискуссии о прибылях и убытках, инвестиционные исследования. Мы существовали в этой серой области, понимаешь? Часть в законе, часть вне закона. Мы не причиняли вреда другим, потому что нам не нужно было заниматься наркотиками или оружием. Уолтстрит заставлял нас прятать кучу денег, поэтому старый добрый дядя Сэм не взял нас за задницу. Он также не согласен сутенерствовать или готовить мет. — Он замолчал.
Лояльность и ностальгия в голосе парня были трогательными. По нему скучают — даже после всего этого времени.
— Похоже, это было хорошо.
И ничего подобного в Клубе, из которого я пришел.
— Так и было. Мы катались как сыр в масле. Братья были лучшими ублюдками, которых я знал. Но затем чертовы сиськи Уолтстрита на стороне решила отомстить ему за то, что он вышел из Клуба с той зайкой. Федералы хотели его на протяжении чертовых десятилетий, и им, наконец, удалось заграбастать его.
Мы остановились возле Харли и я увидел еще одного байкера, одетого во все черное. Незнакомец с седыми светлыми волосами и кривым носом оттолкнулся от машины, бросая мне ключи.
Я поймал их, ощутив вражду в воздухе.
Грассхоппер вздохнул.
— Не обращай внимания, это Мо. — Повернувшись ко мне, он пробормотал: — Мо, настоящее имя Тристан Морган, просто злится.
Глядя на Мо, он огрызнулся:
— Соберись. Ты мастер по оружию. Чувак, ты должен быть занят реальными вещами, иначе тебе не хватит места в этом новом проекте. Приказ босса.
Мо скрестил руки на груди, его зубы сильно скрипели. Он не сказал ни слова.
Мои пальцы сжали ключи от Харли цвета виски, позади него.
— Тяжело, потому что я незнакомец, а уже выступаю как твой Президент?
Мо оскалил зубы.
— Нет, новичок. Мое отношение таково, я был бы не против, если бы ты не был гребаным мальчиком, который, вероятно, дрочил больше, чем у него когда-либо была кисок. Ты не мужчина. О чем, черт возьми, думал Уолтстрит?
Я расправил плечи.
— Я может и молод, но я умен и готов учиться.
Мо засмеялся:
— Чтобы управлять Клубом, нужно больше, чем книжки и целовать задницу.
Я знаю. Я был готов быть Вице-президентом в другом месте.
Мой характер — пламя, которое я мог задушить с тех пор, как встретил Уолтстрита, — кипел.
— Не позволяй им опускать тебя, Киллиан. Ты главный. Ты отвечаешь никому, кроме меня.
Голос Уолтстрита прозвучал в моей голове. Все его уроки и советы — они плавали в моем мозгу, и я полностью с ними согласен. Как бы мне не хотелось это признавать, Мо был прав. Я пошел в тюрьму, бл*дь, девственником. Я ждал
Ее.
Как я мог притвориться мужчиной, когда у меня было так много жизненного опыта, чтобы наверстать упущенное?
Не могу так думать.
Я должен был излучать силу, которую дал мне Уолтстрит. Мо был моим ублюдком. Corrupts были моими сучками. Им придется повиноваться или уйти. Это был их выбор.
Расправив плечи, я прошептал:
— Не важно, что ты думаешь. Это не меняет того факта, что ты теперь принадлежишь мне.
Глаза Мо расширились, его кожаная куртка скрипнула поверх его тела.
— Никто не владеет мной, мудак.
Это было первое противостояние, и я должен был показать свои силы. Я должен был быть доминирующим — чтобы показать им, я заслужил право быть на вершине пищевой цепочки.
Я отвел кулак назад, я с мрачным удовлетворением улыбнулся, когда он прорезал воздух и врезался в его нос.
Мужчина рухнул на колено, держась за свое хмурое кровавое лицо. Если его кривой нос не был сломан раньше, то теперь он точно сломан.
— Что за хрень?
Я мог бы не знать, как чувствовалась киска, но я провел больше боев, чем мог запомнить. Команда тюремного бокса воспитывала мое тело, а Уолтстрит тренировал мой разум.
Грассхоппер нагнулся и схватил парня под мышками.
— Остынь, Мо. Ты был засранцем. Килл наш новый президент. Он получает задачи от Уолтстрита и больше ни от кого. Если ты так противишься необходимости повиноваться парню, который моложе тебя, представь, что это Уолтстрит, ты к нему обращаешься, и мы посмотрим, как долго будет это дерьмо происходить.