— Сегодня вы поклянетесь в верности мне; не будет церемонии посвящения меня в ваш Клуб, потому что Corrupts больше не существует.
Мужчины двинулись вперед с негодованием.
— Чего?
— Послушай, маленькая мразь.
Грассхоппер прыгнул на ринг, махнув рукой на гул голосов, шумящих в комнате. Он понизил голос:
— Килл? Что ты делаешь, чувак?
Я делаю то, что он сказал мне.
— Я Corrupts. Отныне мы Pure Corruption.
Его голубые глаза сузились.
— И он санкционировал это?
Я кивнул.
— Он знает. Это был его план. Он знал, что я не смогу стать Президентом и сохранить имя. Это просто не сработало бы. Так что я наберу свою команду из его людей.
Оглядывая комнату, я произнес:
— Следуйте за мной, я обещаю вам все, что когда-либо делал Уолтстрит. Я дам вам деньги. Я дам вам силу. Я гарантирую, что вы никогда не попадете в тюрьму, чтобы отбывать наказание за дерьмовые преступления, которые нам не нужны. Наш закон будет твердым, и вы снова станете настоящими братьями.
Мой голос понизился:
— Не следуйте за мной, и вас не будет. Ваши татуировки будут сожжены, и вы уйдете навсегда.
Сняв с себя одолженный пиджак, я надел свою футболку на голову и уселся на стул татуировщика.
The Corrupts, должны были оставить позади все дерьмо и вступить в новый век.
Это больше не был преступный синдикат, где личная гигиена и чистота дома не имели значения. Я обеспечу бесперебойную работу. Бизнес. Братство
Мое.
Мое оружие против людей, которые были в долгу передо мной.
— Ты… ты не можешь…
Мой взгляд упал на пузатого мужчину с густой черной бородой.
— Позволь мне задать тебе вопрос. Когда ты присоединился к Corrupts, что привлекло тебя к этому?
В комнате стало тихо, когда мужчины вспомнили свое прошлое.
Кулаки все еще были сжаты, злость зрела в воздухе, но медленные ответы потекли мне в уши.
— Чтобы подчиняться нашим собственным правилам, а не коррумпированному правительству.
Я кивнул.
— Хорошая причина.
— Я присоединился к бизнесу. Уолтстрит сделал меня богатым человеком.
Я стукнул по своей обнаженной груди, поклявшись:
— Следуй за мной, и ты снова им будешь.
— Ездить и иметь место, где я мог бы быть с братьями.
Я искал человека, который говорил, но не мог найти его из двадцати пар глаз, наблюдающих за мной.
— Вы бы предпочли, чтобы у ваших братьев не было руководства? Насилие и тюремное заключение разрушают ваш мир?
Волна недовольства прошла по комнате.
— Примите меня как своего Президента, присоединяйтесь ко мне и станьте «чистыми», и я клянусь своей жизнью и жизнью Уолтстрита, у вас будет мир, у вас будет богатство, у вас будет братство.
Мой голос потерял свою остроту. Я позволил небольшой уязвимости показаться на свет.
— Я знаю, что я новичок, я молод, и я, скорее всего, облажаюсь, когда буду восстанавливать империю Уолтстрита, но обещаю, что сделаю это. Я понимаю, что значит быть преданным, и этого никогда не произойдет, если вы последуете за мной.
Черт, я не был там ради крови и славы. Я был там для мести. И если им это не нравилось, они знали, как уйти, и это было не через парадную дверь.
Мо поручился за меня.
— Мы говорили об этом подробно, Corrupts. Вы видели, что случилось с Магнето, когда он не хотел быть частью эволюции. Теперь самое время принести клятву, пора открыть свои гребаные губы, и дать клятву.
Он посмотрел на меня с суровым лицом.
— Как бы мне не хотелось принимать приказы от новичка, он хороший малый. За него поручились. И... я думаю, что мы должны дать ему шанс.
В комнате стало тихо.
Я посмотрел через плечо на татуировщика.
— Готов?
Лысый парень кивнул, уже зная логотип, девиз и все, что ему велели делать. Ему предстояла долгая ночь. Исправление татуировки каждого брата, чтобы отразить новый логотип Pure Corruption: счеты с черепом и монетами, падающими изо рта. И знак Весов, скрытый в дизайне. Для баланса добра и зла.
Мое сердце замерло, когда ее зеленые глаза появились в моем разуме.
И для нее.
Признай это.
Я бы не стал.
Мое сердце никогда не забудет девушку, которая умерла слишком рано. Та, кто оставила меня ради небес и разрушила мою жизнь так жестоко, хуже, чем любой тюремный срок.
— Какой у нас новый девиз? — спросил мужчина с седым хвостиком.
Улыбка скривила мои губы.
— Чисты в мыслях и мести. Порочны во всех вещах, которые важны.
Словно слова прозвучали в их байкерских сердцах. Гнев переключился на рвение, а кулаки разжались.
Я стиснул от первого укуса боли, когда тату-игла пробила мне лопатки. Я был бы первым, кто получит новую тату. Это было мое право в качестве Президента.