Она.
Женщина, которая преследовала меня в снах и заставила меня так сильно желать, чтобы жизнь сложилась иначе.
Девушка, которая проникла в мое сердце подростка и отказалась быть вырезанной, независимо от того, сколько женщин я трахал.
Мертвая девушка
Девушка, чья надгробная плита лежала рядом с ее родителями, скрытая глубоко в моем прошлом.
Девушка, которую я предал.
— Ты сделаешь это, Артур. Иди туда. Сейчас же. — Мой отец сунул пистолет с глушителем в мою руку. В течение нескольких недель он заставлял меня подчиняться. Кормил меня дерьмом о том, как клубу будет лучше для него.
Я проигнорировал его. Я боролся с этим.
Но потом он обнаружил мою слабость.
Схватив меня за шею, он притянул меня ближе.
— Если ты не сделаешь этого сегодня вечером, я пойду туда и изнасилую эту чертову суку, а затем пущу ей в глаза пулю. Я сделаю это с тобой, если ты не подчинишься мне.
Ярость искалечила мое сердце.
— Не смей трогать ее.
Его пальцы сжались, болит.
— Делай то, что я тебе говорю, и она будет жить. Ее судьба в твоих руках, сынок. Выбирай с умом.
Его голос упал до шипения:
— Один последний шанс. Слушайся, и я позволю ей жить. Нет... и я заставлю тебя смотреть, как я заберу у нее девственность, которую ты так хочешь, и убью ее.
Мои пальцы обвились вокруг рукоятки пистолета. Я любил Торна и Лепесток Прайс. Они приняли меня в свою семью, хотя я был недостаточно хорош для их дочери. Они были хорошими людьми. Приличные люди. Достойные люди.
В отличие от моей семьи.
Атмосфера в моем доме была полна жадности и вражды, а не любви и общения. Даже мой собственный брат ненавидел меня только потому, что я заслужил любовь такого ценного человека, как Клео.
— Иди, Киллиан. Сделай это.
Мой отец вытолкнул меня за дверь, где ночь поглотила меня, и дьявол приветствовал меня в своих лапах.
У меня чесались пальцы, чтобы вытащить ластик из моего кармана. Из-за памяти я так и не нашел в себе смелости выбросить его. Я носил его с собой каждый день, думая о мести.
Эта ночь навсегда запечатлелась в моем мозгу. Я никогда не вспоминал точную последовательность событий. Я не повиновался снова и снова. Я помнил избиения после избиений, и когда угрозы перестали действовать, мой отец прибег к более... радикальным мерам.
Тошнота, которая всегда возникала, когда я думал о той ночи, тошнота сжала мое горло.
Ты не можешь изменить прошлое.
Но ты можешь сформировать будущее.
Я наклонился ближе, задаваясь вопросом, пришла ли жизнь, наконец, мучить меня. Помешать мне и показать, сколько я потерял, когда уступил отцу.
Подозрение вспыхнуло в моем позвоночнике и устремилось прямиком в мое ублюдочное сердце. Я больше не думал, что у меня оно есть, но оно там было, стряхивая паутину и темную пыль, чтобы все, наконец, стало горячим, красным и правдивым.
Но затем я посмотрел поближе, в поисках любви, которая когда-то вспыхнула на лице моей девушки, и ничего не увидел.
Она смотрела на меня с трепетом и странным любопытством, но ничего не связывало нас.
Она выглядела как мой Стрелец, но это не могла быть она.
Она была незнакомой.
Она не имела права носить лицо моей погибшей родственной души или смотреть на меня глазами моей любимой.
Мое сердце ожесточилось, как окаменелый зверь.
Кем бы она ни была, я ненавидел ее.
Ненавидел ее до глубины ада.
Я хотел, чтобы она ушла.
Я хотел ее смерти.
Настоящее время.
Клео подвинулась ко мне.
Сон все еще не отпускал мой мозг, делая все вялым. Как долго я был без сознания? Мечтая о прошлом, о том ужасном дерьме, которое я совершил, о том беспорядке, который был в моем мире с тех пор, как мой отец избил меня до полусмерти и затащил в ее дом.
Мой разум сжался, отказываясь думать о том, что случилось, и что я сделал.
Ее тело придвинулось ближе, прижимаясь к моему, словно отражая мою душу. Я уткнулся носом в ее шею, вдыхая ее прекрасный запах.
Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Буду ли я когда-нибудь жить в мире, где меня не потрясает моя любовь к тебе, потому что я знаю, что однажды, скоро, ты этого не захочешь.
Я был одержим этими вопросами. Они были сосредоточены на боли в моем сердце, независимо от боли, которую я причинял ей.
Если бы она знала, как я был благодарен за то, что ее амнезия скрывала от нее некоторые вещи, она бы ненавидела меня вечно. Я каменел каждый раз, когда она говорила, что вспомнила о своем прошлом.