Я искала в уме ту ужасную стену, которая закрывала мое прошлое. Пожалуйста, не позволяй моей амнезии снова защитить меня.
Мне было все равно, что это было самосохранение. Я не смогла бы вынести этого, если бы все, о чем я так старалась вспомнить, исчезло.
Неуверенно я подталкивала и подталкивала свой разум, проверяя темноту, убеждаясь в том, чтобы она не была заблокирована и не прикована цепью.
Но что-то было по-другому.
Воспоминания кишели — недавние и ужасающие.
— Возьми ее.
— Я не буду.
Я застонала, моя щека прижалась к отельному ковру. Моя голова запульсировала от снотворного, и тошнота захватила мой желудок, что угрожало нам выселением после того, как здесь час назад убрались.
— Что… что ты хочешь от меня? — пробормотала я невнятно, пытаясь заставить себя выпрямиться.
Ковер был удобным. Мой единственный друг. Я бы остался там на некоторое время.
Мужчины перестали спорить.
Один присел на корточки рядом с моим лицом, его ужасные пальцы коснулись моих волос.
— Мы нашли тебя. После всего этого гребаного времени. Не поверил ему, когда он сказал, что это правда. Но ты здесь.
— Я здесь?
Человек с карими глазами усмехнулся.
— Здесь. Девушка, которая должна была остаться в стороне.
Почему я была там? Я не могла вспомнить. Затем во вспышке памяти я сказала:
— Письмо. Я получила письмо.
Холодный смех снова пришел.
— Да, письмо от него. Он сказал, что ты придешь. Я не думал, что ты это сделаешь. Ты должна мне сто долларов за то, что я проиграл ставку.
Пиная меня в живот, он перевернул меня, и я лежала, глядя на светлую тень выше. Мои глаза пытались сфокусироваться на двух людях, нависших над головой, но не могли — это были всего лишь пятна.
— Возьми ее. Мы будем держать ее отдельно от другой партии. Килл никогда не узнает.
— Почему бы нам просто не убить ее? Он хочет разрушить его. И она сделает это.
Другой человек с более глубоким голосом, грохочущим как камни, сказал:
— Этого недостаточно. Ему нужно увидеть ее. Нужно посеять смуту, прежде чем мы сможем избавиться от нее. Кроме того, я хочу денег, которые принесет ее сладкое маленькое тело.
Ботинок прижимается к моей груди. Я съежилась.
Холодные пальцы обвились вокруг моего предплечья.
— Что это будет, Клео? Огонь или убеждение?
Клео?
Мой нос сморщился.
— У тебя не та девушка. Меня зовут Сара.
По какой-то причине они оба смеялись.
— Все становится все лучше и лучше.
Человек с глубоким голосом сказал:
— Сделай это. Если он прав, то это решит наши проблемы. Он был прав во всем остальном.
Я закричала, когда нож зазвонил в редко украшенном гостиничном номере «Танцующих дельфинов», полностью разрезая мой кардиган.
Желание бороться заполнило мои конечности, и я набросилась. Я начала кричать, но большая рука зажала мне рот.
— Сделай это. Сейчас же.
Легкий огонь и дуновение ветра заставили мое сердце запнуться в ужасе.
Пожар.
Мой заклятый враг, единственное, отчего я окаменела. Я не могла зажечь плиту или подойти к барбекю. Пожар. Я ненавидела это. Ненавидела!
— Нет! — я закричала под рукой, звук оставался приглушенным и бесполезным.
Мальчик-зажигалка подошел ближе, размахивая обнаженным пламенем возле моей руки.
— Готова, Клео?
Меня зовут Сара!
Я ненавидела все, что они сделали, я была не тем человеком. Я пожалела эту Клео, но хотела, чтобы она приняла все последствия своей жизни, а не я. Я не была ей. Я не заслуживала быть сожженной. Разве они не видят, что мое тело полно шрамов? Разве я не страдала достаточно?
Первое пламя на моей плоти заставило мое тело вздрогнуть и содрогнуться. Мужчина, держащий мой рот, шевельнулся, посадил меня на колени и прижал к полу.
Я не могла кричать.
Я не могла двигаться.
Зажигалка подвинулась ближе, веселое оранжевое пламя украло не только мое душевное равновесие и боль, но и последние восемь лет моей жизни.
Я вырвалась из воспоминания, тяжело дыша.