— Черт.
Два часа я его ждала, и в это время я ничем не занималась. Я не размышляла, не пыталась вернуть воспоминания. Я пялилась на дорогу и слушала разговоры мужчин и женщин, входящих и уходящих через вход для посетителей тюрьмы.
Это был способ исцеления — не заставлять себя. Изучать, как я мыслила, как реагировала. И мне понравилось то, что я узнала. Я внимательная. Я не закатываю глаза, глядя на бедно одетых женщин, очевидно навещающих своих любимых за решеткой, не хмурилась на несколько маленьких детей, которые кричали и бились в истерике, когда их мамы тащили их обратно в машину.
Я была рада тому, что я не была раздражительной или нетерпимой к другим. Я надеялась остаться такой же, когда все вспомню.
Килл обернулся, сердито оглядывая парковку. Я хотела подождать, чтобы увидеть, как он разозлится — как быстро он потеряет самообладание — но я не хотела, чтобы он злился на меня, Мне нужно, чтобы он был на моей стороне.
Поднявшись, я шагнула из тени на солнечный свет. Сразу же его взгляд вцепился в меня. Такой же была его реакция, когда увидел меня на пылающем поле боя, чистой и настоящей. Мое сердце выскочило из груди, улетая к нему.
Это укрепляло мое сумасшествие остаться.
Он не мог долго скрывать свой пыл. Было невозможно скрыть что-то такое могущественное и реальное.
Выражение его лица сменилось на знакомое яростное, и он рванул вперед. Преодолев небольшое расстояние в мгновение ока, он схватил меня за локоть.
— Где тебя черти носили?
Я указала на «Land Rover».
— Удостоверялась, что я не превращусь в кусок барбекю, в то время как ты оставил меня в самое жаркое время суток, незащищенную от солнца.
Его глаза поднялись к небу, мимолетное чувство вины исказило его лицо. Он стиснул челюсти, посмотрев вниз.
— Ты могла видеть, как я вышел из тюрьмы, но ты продолжила прятаться. Почему? Пересмотрела решение?
Я сжалась от его холодности.
— Если бы я передумала, меня бы здесь не было, не так ли? — я нахмурилась. — Я была бы далеко, так что отпусти меня.
Мои глаза расширились, когда он подчинился и отпустил меня, слегка оттолкнув. Он проворчал, проведя рукой по своему красивому лицу.
— Какого черта ты делаешь со мной? Сначала заставляешь меня произнести слова, которые я не говорил никому последние пять лет, затем заставляешь меня извиняться, — он прищурился. — Чего, кстати, не случалось за последние девять лет моей жизни.
Я скрыла свою триумфальную улыбку.
— Ты не извинился... пока.
Он пробормотал выдыхая.
— Не дави на меня, милая.
Я кивнула.
— Хорошо. А что ты думаешь о том, чтобы уйти с солнца? — я обхватила себя руками, чувствуя дискомфорт и пытаясь скрыть их от лучей.
Он нахмурился, но кивнул. Наклонив голову к своему мотоциклу, он приказал:
— Садись. Я отвезу тебя куда-нибудь в прохладу.
7 глава
Езда была дорога мне. Ветер, открытые дороги, знание, что я могу ехать куда хочу и никогда не возвращаться. Это было полной противоположностью тюрьме, в которой я жил последние несколько лет своей жизни.
Украли не только мою свободу, но и надежду, доброту, порядочность.
Я больше не знал, кем я был.
Я больше не хотел знать.
Мое прошлое умерло, и я, черт возьми, отказываюсь откапывать кошмар, который я пережил.
Это было слишком мучительно.
― Килл.
― Ты идешь?
Килл перекинул ногу через мотоцикл и пристегнул шлем к рулю своего огромного «Триумфа». Я осмотрелась вокруг крытой стоянки. Там были низкие потолки с множеством вставленных труб.
― Ты привез меня в торговый центр?
Он повернулся, придерживая правую руку, прижатой к боку.
― Я же говорил купить тебе немного одежды. Плюс, я умираю от голода.
― Наверное, потому что твой организм пытается исцелиться, в то время как ты шляешься по всему городу.
― Шляешься? ― он усмехнулся. ― Интересное слово.
Двигаясь вперед, он схватил меня за руку и потащил к входу в торговый центр.
― Для человека, который ничего не помнит внутри твоего сломанного разума хороший словарный запас.
Мои пальцы, сцепленные с его, горячо покалывали. Ощущение его прикосновения ко мне откликнулось в моем сердце.
Я засеменила рядом с ним, чувствуя так много всего одновременно. Свободной рукой потянулась к талии, желая затянуть шнурок на поясе мешковатых шорт еще туже. Я чувствовала, что потеряю их и выставлю свою наготу напоказ.