Она ахает, когда я обхватываю ее за талию и прижимаюсь к ее спине. Прежде чем мысль о том, чтобы отбиться, успевает пронестись в ее красивой голове, уже слишком поздно. Я притягиваю ее ближе, крепко удерживая, не оставляя ни малейшего шанса выскользнуть. Затем я прижимаю свой острый как бритва нож к ее нежной шее.
Она доказывает, что помнит нашу первую встречу, в тот самый момент, когда рычит и пытается ударить меня ногой, не боясь оружия у своего горла. Но, как и в прошлый раз, я легко уклоняюсь от удара и держу ее еще крепче, прежде чем развернуть нас и впечатать ее в толстую стопку затхлых бумаг, не давая ей возможности повторить попытку. Ее пульс бьется в горле, умоляя о резком укусе моих зубов. Опустив голову, я аккуратно сдвигаю ее темный капюшон в сторону носом. Глубоко вдохнув, я подношу губы к ее уху.
— Привет, Максин, — хрипло шепчу я, ухмыляясь, когда провожу острыми зубами по раковине ее уха. Ее тело содрогается, когда мое дыхание скользит по ее коже, доставляя мне больше удовольствия, чем должно. Я медленно скольжу лезвием ножа вдоль ее шеи, наблюдая с извращенным восхищением, как кровь начинает пузыриться на поверхности.
— Посмотрим, что прольется быстрее: твои секреты или кровь.
Эйс и остальные из "Коварной семерки" вернутся в моей следующей книге.
Продолжайте читать, чтобы получить эксклюзивный взгляд на новую серию во вселенной A.E.
Ромео
НЬЮ-ЙОРК
Один месяц спустя после смерти Маттео Пелоси
Я смотрю, как пламя танцует в центре неароматической свечи, поставленной на стол. Мерцающий свет — единственный источник освещения в этом темном углу, где я нахожусь сегодня вечером. Я пристально наблюдаю, как огонь медленно плавит белый воск и обугливает края глубокого красного стекла, сдерживающего этот дикий элемент. Достаю из кармана рубашки наполовину выкуренную пачку сигарет.
Постукивая открытым концом по ладони, не отрываю взгляда от пламени передо мной, когда одна сигарета выпадает из пачки. Пальцы обхватывают маленькую раковую палочку, вытаскивая ее из бумажной упаковки, и я вставляю фильтр в губы. Наклоняюсь вперед, приближая лицо достаточно близко, чтобы почувствовать тепло от маленького огня, пока кончик сигареты не загорается. Сделав глубокую затяжку, я позволяю ядовитому дыму заполнить легкие, усмиряя это безумное желание, которое снова и снова меня к этому тянет.
Молния прорезает небо, на мгновение освещая небосвод и тускло освещенный ресторан, в котором я сижу. Успокаивающий звук ливня за окном на мгновение стихает, когда грохот грома сотрясает небольшое здание. Я усмехаюсь себе под нос и выдыхаю густой дым, словно этот свирепый шторм — повод для праздника.
Хотя в Новом Орлеане дожди идут часто, ничто не сравнимо с мрачностью, которая так резонирует с моей темной душой, как гроза в Нью-Йорке. Ослепительные вспышки молний, разрывающие небо, оглушительный грохот грома и непрекращающийся дождь — все это будто зовет мой мрачный дух. Нет места лучше, чем дом.
Колокольчик над дверью тихо звенит, когда мой гость проскальзывает внутрь. Хотя моя спина обращена к остальной части этого скрытого, захолустного итальянского ресторана, я знаю, что это мой последний деловой партнер пришел, чтобы рассчитаться за успешно выполненную работу. Я понимаю это не только потому, что шторм, бушующий снаружи, загнал большинство ньюйоркцев по домам, но и потому, что мой персонал закрыл ресторан специально для этой встречи.
Мне не нравится, когда кто-то лезет в мои дела или знает, с кем мне приходится жать руки, чтобы получить то, что хочу.
Я предпочитаю вести свои дела именно здесь. Не только потому, что шеф готовит такую карбонару, что она может поспорить с тем, что делала покойная Нонна Морелли, но и потому, что это заведение принадлежит мне. Это одно из самых надежных мест для встреч, потому что персонал у меня молчаливый и получает достаточно, чтобы язык за зубами держать по поводу всего, что здесь происходит.
Подношу сигарету к губам, вдыхая еще один затягивающий дым, пока очередная вспышка молнии не разрежет небо. Мой гость приближается, мокрые ботинки глухо стучат по темному деревянному полу, а его силуэт озаряется этим дьявольским штормом, который нас окружает.
Не отрывая взгляда, чувствую, как он подходит к столу. Высокая фигура бросает зловещую тень на поверхность стола, в то время как с его бежевого плаща крупные капли воды падают на пол.
— У вас тут всегда такая хреновая погода? — глубокий голос звучит рядом, и уголки моих губ ползут вверх в усмешке. Я выпускаю густой дым и тушу окурок в остатках пасты передо мной.
— До твоего появления было солнечно, — говорю, наконец отрывая взгляд от пламени, которое облизывает стеклянную чашу и плавит воск, и перевожу его на человека, который держит ключ к решению всех моих проблем. — Кажется, Мать Природа ненавидит копов так же сильно, как и я, — добавляю я, встретившись взглядом с единственным и неповторимым агентом Брайсом Веранго.
Его темная бровь приподнимается, а на губах появляется самодовольная ухмылка. Я лениво отрываю взгляд от его идеально ровных зубов и киваю в сторону свободного стула. Выпрямляюсь и сжимаю челюсти, когда он скользит на пустое место напротив меня.
— Поправь меня, если я не прав, — говорит этот федерал, снова поймав мой взгляд и не отпуская его. — Но это можно было уладить и в Новом Орлеане. Это ты настоял на том, чтобы мы встретились на твоей территории, — Брайс говорит, вытаскивая из плаща маленький конверт из манильской бумаги.
Все мое внимание сразу переключается на этот желтый пакет. Внутри — ключи к моему новому королевству, к моей свободе. Волнение пронзает меня, как электрический разряд, когда я тянусь за ним. И тут же это волнение сменяется раздражением, когда он отдергивает его назад.