Наш друг, как выразился Оуэн, — это никто иной, как Антонио Пелоси. Именно он заставлял нас всех нервничать последние несколько месяцев. Мы развалили всю его операцию несколько месяцев назад, и, похоже, он решил затаить обиду.
Хоть операция по устранению Пелоси прошла по плану, но это не значит, что не осталось незавершенных дел, которые нужно было довести до конца. Мы и не подозревали, что у него есть запасные варианты на случай, если его схватят. Лишь когда мы увидели, как дом Софи охватило пламя, мы поняли, что его влияние гораздо больше, чем мы думали. Ему даже не пришлось произнести ни слова, чтобы вокруг нас все начало рушиться.
Мы быстро разработали план, чтобы решить проблему. Было очевидно, что Антонио не играет по правилам и готов добраться до клуба через кого угодно, даже если этот человек не имеет к делу никакого отношения. Поэтому мы все по очереди охраняем тех, кто уязвим, — женщин в нашей жизни. Девушку Лиама, Тейтум, ее подругу-хакера Максин, и особенно Софи — у всех них есть постоянный телохранитель, пока мы не найдем Пелоси и не разберемся в том, что он замышляет.
Хотя Тейтум на самом деле не нуждается в охране, я бы выбрал ее на своей стороне в любой драке против большинства мужчин. Она просто позволяет Лиаму заботиться о ее безопасности, в отличие от Макс, которая терпеть не может, когда ее кто-то сопровождает, и постоянно сбрасывает охрану с хвоста. Жду не дождусь, когда это аукнется и укусит нас за задницу.
А Софи? Ну, она вообще не знает, что за ней наблюдают. Если бы она поняла, что мы ее охраняем, она тут же подключила своего старшего брата, детектива Дэймона Сантоса, а это то, чего мы никак не можем допустить.
Если он вмешается, то полностью возьмет все под контроль, лишив клуб свободы действий и возможности разобраться с ситуацией так, как нужно. Дэймон будет действовать только в рамках закона, но мы-то все знаем, что единственный способ, которым можно решить эту проблему — пройти кровавым путем.
Хотя с момента пожара больше ничего не произошло, ощущение надвигающейся катастрофы не исчезает. Поэтому мы продолжаем соблюдать меры безопасности и ждем. Ждем, ждем и ждем. Если честно, я просто хочу, чтобы что-нибудь уже случилось, чтобы у меня был повод пристрелить кого-нибудь.
Присутствие Софи в последние несколько месяцев постепенно стирает тонкую грань, удерживающую мою ярость внутри. Мне нужно кого-то избить, причинить боль, и я боюсь, что если это желание не направить на того, кто его заслуживает, оно проявится иначе. В других темных и возбуждающих формах.
Ромео первым откидывается на спинку стула, по-видимому, закончив позировать. Все остальные, один за другим за этим столом следуют его примеру, отодвигая свое нарастающее раздражение, чтобы получить информацию, ради которой мы все здесь собрались.
— Как я уже говорил, вы нарисовали огромную мишень на своих спинах, провернув это дело с Антонио, — говорит Ромео, залезая в нагрудный карман рубашки. Мы все молча наблюдаем, как он достает новую сигарету из пачки, зажимает ее губами и поджигает. Он глубоко вдыхает дурно пахнущий “гвоздь для гроба”, прежде чем выпустить ядовитый дым в воздух. — Очень большую, — выдыхает он.
— Это мы уже поняли. Теперь мы должны быть начеку как никогда раньше, — рычит Лиам. Его терпение подходит к концу, чем дольше он смотрит на Ромео.
— Вам придется сделать больше, чем просто это, — язвительно бросает Ромео, засовывая руку за спину и вытаскивая стопку фотографий. Он разбрасывает их по столу перед нами. Они разлетаются, словно черно-белая мозаика. Первое, что я вижу, — это пустая кухня. На другой фотографии изображена спальня, лишенная всякой мебели. На каждой фотографии показаны интерьеры большого пустого дома.
— И что это? Ты подрабатываешь агентом по недвижимости? — спрашивает Хейден, а Таннер подхватывает мысль:
— Быть крутым мафиозным боссом не так уж и здорово, да? — наигранно дует он губы.
Ромео мрачно смотрит на них, но губы его тронуты легкой усмешкой.
— Это фотографии из дома Пелоси, — произносит он.
Я едва сдерживаю удивление, снова просматривая фотографии. Я никогда не был внутри поместья Пелоси, но всегда слышал слухи о его роскошной изысканности. Хотя, глядя на эти снимки, можно утверждать обратное.
Когда никто не заговорил, Ромео продолжил:
— Эти фотографии были сделаны примерно месяц назад. У моих парней по крайней мере раз в месяц случаются какие-то стычки с одним из гребаных Пелоси. Но после того как вашего парня поймали федералы, мы не видели и не слышали ни одного из них, — он делает еще одну затяжку. — Вот мне и стало любопытно.
— Значит, они переехали? — спрашивает Оуэн. — Похоже, это для тебя хорошая новость.
Ромео тихо усмехается:
— Совсем наоборот. — Он залезает в другой карман пиджака и достает еще несколько фотографий. Эти он аккуратно кладет в центр стола, чтобы все могли их увидеть. — Это фотографии оставшихся Пелоси, по крайней мере, тех, кого мы смогли отследить, когда они входили в один из своих домов в Нью-Джерси. Они используют этот дом в качестве летней резиденции. Похоже, они временно обосновались там.
Я вглядываюсь в фотографии перед собой. Когда я жил в Нью-Йорке, я встречал только одного из трех братьев. Его звали Диметри, но теперь он мертв. Насколько я слышал, одно из дел Антонио пошло наперекосяк. Он был средним братом, старшим был Маттео, а младшим — Антонио. И еще была младшая сестра, которую они так тщательно прятали, я слышал о ней только слухи . Я никогда не понимал, зачем они так скрывают ее, но теперь, глядя на фотографии передо мной, становится ясно, почему.
Она — настоящая секс-бомба. Хотя фотография зернистая, я легко различаю ее резкие черты и темные глаза. Ее волосы ниспадают каскадом, словно гладкий занавес, на плечи, обрамляя ее пышную грудь в платье с глубоким вырезом. Она стройная и высокая, с фигурой в виде песочных часов, от которой большинство мужчин потеряли бы дар речи при одном только ее появлении. Ее бедра плавно изгибаются, подчеркивая упругую попку, об которую можно отбить монету. Она чертовски красива.
И она совершенно не вызывает у меня никаких эмоций.