Сайлас молчал так долго, и Уиллоу засомневалась, не сказала ли она что-то не так, не стал ли ее язвительный выпад ошибкой. Она совершенно не разбиралась в таких вещах. Где же Амелия или Мика, когда они так нужны? Они оба обладали тактом и эмпатией.
— Я не это имела в виду, — пробормотала она, торопливо. — Просто пошутила. Ну, знаешь, неубедительная попытка…разрядить обстановку.
Сайлас ухмыльнулся. Но скорее на автомате, чем всерьез. Он вытер кровь с лица. Из носа сочилась лишь тоненькая струйка. Салас уставился на свои окровавленные руки, шевеля пальцами, по очереди разминая костяшки.
— Я в курсе, что такое шутка.
— Я просто… — Она силилась подобрать слова, которые могли бы что-то значить для него. — Ты хороший учитель.
Уголок его губ дернулся.
— Я знаю.
— К тому же скромный.
— А еще очень привлекательный.
Уиллоу рассмеялась.
Напряжение покинуло плечи Сайласа. Он одарил ее ленивой полуулыбкой.
— Ты не один, — заверила она. — Не нужно продолжать притворяться, что ты один.
Уиллоу полагала, что он сразу нахмурится, бросит какую-нибудь язвительную колкость, но этого не произошло. Сайлас сжимал и разжимал кулаки. Но внутри него что-то оттаяло, в глазах появилась мягкость, которой она раньше не замечала.
— Я постараюсь это запомнить.
— В Убежище… не убивай себя, хорошо?
— И ты тоже. — Он осторожно потрогал свой нос. — Я знаю особенно классный удар, и мне не терпится приложить им тебя. Будет очень больно.
— Похоже на свидание.
Они улыбнулись друг другу. Искренне улыбнулись. Как настоящие друзья.
Уиллоу уже скучала по его ухмылкам и язвительным замечаниям. Ей не хватало возможности отражать удары ножом и выкалывать глаза, разрывать удушающие захваты и практиковаться в тонком искусстве пробивания горла. С Сайласом теперь не потренируешься, а Финну она не хотела случайно поранить руку, но упражняться все равно необходимо. Уиллоу не могла позволить себе расслабиться, даже на мгновение.
Здесь, в глуши, она отвечала и за Бенджи, и за Финна. Она была эйт. Она не могла допустить, чтобы с кем-то из них что-то случилось.
Тем вечером, после того как они разбили лагерь и насладились саморазогревающимся ужином из спагетти и фальшивых мясных шариков со смутным привкусом опилок, Уиллоу отыскала небольшую полянку между группами деревьев и занялась практикой.
Приняла боевую стойку. Ноги слегка согнуты в коленях, левый кулак поднят вверх и отведен назад, чтобы защитить лицо, правый — вверх и вперед, локти подтянуты. Пружинистые ноги, мышцы напряжены. Удар. Блок. Удар. Удар. Вращение, выпад. Удар. Повторить.
Она снова и снова била, пинала, делала выпады, выхватывала нож, нанося удары невидимым врагам, пока ее сердце не начало бешено колотиться, мышцы не разогрелись и не ослабли, а дыхание не стало рваным, исходящим паром.
— Отличные приемы ниндзя, — оценил Финн, когда она вернулась к костру. Уиллоу чувствовала, как он следит за ней.
Она подбросила в костер еще палок, а затем прислонилась к ближайшему дереву, вглядываясь в темноту, которая клубилась и сгущалась прямо за пределами кольца мерцающего света.
Финн все еще хотел что-то ей сказать. Она видела это по тому, как он изучал ее, как у него дергалась челюсть — нерешительно и неуверенно, чего раньше с ним никогда не случалось. Он начал разговор еще в канун Рождества, когда украл коробку со смесью для брауни и приготовил для нее торт без выпечки. Но Уиллоу не была к этому готова.
В глубине души она боялась, что между ними что-то изменится. Он был Финном, ее лучшим другом. Ее семья, ее человек. Она не могла допустить мысли о том, чтобы потерять его.
В некоторых отношениях она все еще оставалась трусихой.
Глава 20
Амелия
Амелия вскочила со своего места, толкнув кресло и едва не расплескав бокал с вином. Генерал Догерти бесстрастно наблюдал за ней. Сенатор Стилман неодобрительно нахмурилась. Сельма Перес напротив не оторвала глаз со своего голопада.
Амелия выпрямилась, разгладила платье и наклеила на лицо небрежную улыбку. Усилием воли она заставила себя повернуться.
— Отец.
Деклан Блэк держался столь же царственно и властно, как она помнила, если не еще более. Он притягивал к себе всю энергию комнаты. Высокий и широкоплечий, безупречно выглядевший в темном шерстяном пальто, черном дизайнерском костюме с бриллиантовыми запонками. Его каштановые волосы и окладистая борода отливали серебром. Но именно его глаза, темно-серые и твердые как камень, коварные и жестокие, не давали ей покоя.