Цунами эмоций захлестнуло Амелию с головой. Деклан Блэк во всем, кроме генетики, был ее отцом, тем человеком, которого она боялась и обожала.
Он заставил ее жить в стыде и страхе. Он обижал и унижал ее мать и брата. Он намеренно разработал вирус «Гидра» как биооружие, намереваясь убить более ста тысяч человек, чтобы добиться своей цели и получить власть.
И все же какая-то детская часть ее души, которую Амелия не могла отрицать, по-прежнему его любила. Он был ее спасителем. Она одновременно ненавидела его жестокость и жаждала одобрения, испытывала ужас и восторг, радость и горе, ненависть и надежду, и все это сплелось в единый клубок, распутать который не было никакой возможности.
От волнения ей трудно было дышать.
— Отец, — снова прошептала она.
Деклан Блэк обхватил ее за плечи и прижал к своей груди. Потом отпустил ее и отступил назад, на его красивом, исполненном достоинства лице появилась широкая улыбка.
— Моя дочь. Выжившая. Я не сомневался, что ты жива.
— И мама тоже. И Сайлас, — не сдержавшись, выпалила Амелия. Может, это было ошибкой. Она не знала. Она вообще ничего не соображала, просто стояла и смотрела на отца. Его глаза светились гордостью и восхищением, Деклан смотрел так, как Амелия мечтала все детство, будто наконец одобрил ее, как будто она впервые сделала что-то достойное его любви.
— Мы найдем их и доставим сюда, где им самое место. Но сначала нам с тобой нужно поработать. — Его улыбка стала еще шире. — Я знал, что это будешь ты.
Она хотела спросить, откуда он мог это знать, но слова застряли в горле.
Он скользнул взглядом по ее волосам. Его улыбка слегка померкла.
— Мы можем что-то с этим сделать? — спросил он президента Слоан, хотя его слова прозвучали скорее как требование, чем вопрос.
— Конечно, — любезно ответила президент Слоан, жестом приказав обслуживающему боту убрать со стола. — Я пошлю своего личного стилиста в ее покои.
Амелия облизнула пересохшие губы. Она чувствовала на себе взгляды всех присутствующих.
— Не думаю, что сейчас время беспокоиться о моих волосах…
— Глупости, — взревел Деклан. — Я требую для своей дочери только самого лучшего.
Какая-то часть ее души дрогнула под напором властного присутствия отца. Но другая, более сильная, ненавидела себя за эту слабость. Амелия расправила плечи.
— Мне нравятся мои волосы.
Взгляд Деклана метнулся к президенту Слоан, затем на генерала Догерти и сенатора Стилман, а потом вернулся к Амелии. Он перевел внимание на ее горло, на кожаный шнурок, который она оставила вместо бенитоитового ожерелья. Глаза сузились, но широкая улыбка не сходила с его лица. На мгновение Амелии показалось, что отец начнет критиковать, укажет на ее непослушание, на все недостатки и изъяны.
Но он этого не сделал. Лишь пренебрежительно махнул рукой.
— Месяцы в дикой природе, должно быть, притупили твое чувство прекрасного, дочь. Но не беда, мы быстро приведем тебя в порядок.
Вера Лонгория-Кастильо прочистила горло. Она шагнула вперед, подняв глаза от своего смартфлекса. Расправила шерстяную юбку клюквенно-красного цвета. Ее волосы были уложены и снова собраны в тугой пучок у основания шеи.
— Президент Слоан, вас вызывают. Это срочно.
— Конечно. Прошу меня извинить. — Президент Слоан поднялась и пожала Амелии руку. — Очень приятно встретиться с тобой, Амелия. Ты будешь очень ценна для Убежища. Люди тебя по достоинству оценят.
— Спасибо, — скромно ответила Амелия, опустив подбородок.
Остальные члены Коалиции тоже поднялись. Они пожали руки Деклану и Амелии, выходя из комнаты.
— У вас прекрасная дочь, — заявила Деклану Сельма Перес и поспешила из комнаты вслед за президентом. Начальник службы безопасности Анджело Бейл молча последовал за ними, его движения отличались удивительной плавностью для такого огромного человека. Через мгновение они остались в комнате одни, если не считать рядовых агентов службы безопасности.
Деклан схватил Амелию за руку.
Она затрепетала от беспокойства. Неужели он все еще расстроен из-за ее волос? Из-за ожерелья? Отец всегда приберегал свою самую смертоносную критику для тех моментов, когда оставался с ней наедине. О чем она думала? Ей следовало просто надеть ожерелье. Она должна извиниться…
Нет. Подобные мысли принадлежали той тревожной и боязливой девушке, которой она была раньше. А не нынешней Амелии.
Она едва не отдернула руку, но сдержалась.
— В чем дело, отец?
— Я знал, что тебе это понадобится. — Он сунул ей в руку что-то твердое и круглое. Обычная белая бутылочка с таблетками. — Здесь, в лаборатории, я приготовил некоторые из твоих лекарств.