Кадек привел Мику и Сайласа к биодому в сельскохозяйственном секторе. Перед ними в темноте тянулись ряды биокуполов.
— Все гидропонное земледелие ведется в биодомах, чтобы защитить посевы от болезней, — объяснил Кадек. — Начиная с этой улицы и ниже все они пустуют.
Там были десятки, может быть, сотни таких домов. Как они могут быть пустыми?
— Почему?
— У нас достаточно еды, чтобы накормить тринадцать тысяч человек. Мы могли бы удвоить, а то и утроить наши возможности.
У Мики скрутило живот при мысли о том, сколько людей Убежище могло бы накормить и приютить здесь, но намеренно предпочитает этого не делать.
Кадек показал рукой на большой стеклянный купол прямо перед ними. Дверь в него болталась на петлях. Одна из стеклянных плоскостей оказалась разбита.
— Этот биокупол вышел из строя несколько месяцев назад. Поскольку запасов на складах в избытке, его не стали чинить. Мы его проверили, и здесь нет ни активных камер, ни подслушивающих устройств. Так что это ваш новый дом вдали от дома.
Сайлас огляделся вокруг с насмешливым видом.
— Выглядит уютно.
— Этого должно хватить. — Кадек сунул Мике в руки вещевой мешок. — Здесь саморазогревающаяся еда и вода на пять дней. Мы уже приготовили для вас внутри спальные мешки и обогреватель. Приходить сюда рискованно, поэтому мы не вернемся за вами, пока не будем готовы к трансляции.
— Значит, мы здесь застряли? — раздраженно буркнул Сайлас.
Мика бросил на него многозначительный взгляд.
— Мы все понимаем, — заверил он Кадека.
— Надеюсь, это ненадолго. — Кадек повернулся и бегом скрылся в темноте, мгновенно исчезнув из вида.
Биодом пустовал и утопал в тенях, цементный пол был покрыт грязью, старыми поддонами и картонными коробками, в одном углу лежал шланг. Внутри помещение разделяли на секции стеклянные стены, одни прозрачные, другие покрытые пленкой.
У ближайшей к входу стены нашлись свернутые в рулон спальные мешки. В одном углу стояли два старых, потрепанных стула, а в другом — древний и пыльный письменный стол. Мика присел на корточки и, дрожа от холода, включил солнечную лампу и маленький обогреватель. Тепло мгновенно разлилось по его коже.
Он развернул спальные мешки и разгладил складки. Подушек не было, но Мика уже давно научился ценить любой комфорт.
Сайлас стянул с себя перчатки и шарф и бросил их на спальный мешок Мики. Покопавшись в вещевом мешке, он достал саморазогревающийся пакет с едой. Оторвал верхнюю часть и швырнул ее на пол. Затем откинул голову назад и вылил в рот что-то вроде коричневатого супа.
Мика аккуратно сложил перчатки и шарф Сайласа и сунул их в сумку. Он косо посмотрел на выброшенный Сайласом мусор.
— Ты не обезьяна. Не обязательно разбрасывать повсюду мусор.
Сайлас чуть не подавился супом.
— Ты что, не обратил внимания на окружающую обстановку, чувак?
— Я просто говорю, что если мы собираемся жить вместе несколько дней…
— Не волнуйся. Я буду хранить свое дерьмо на своей стороне биодома. Устраивает?
Мика стянул перчатки, аккуратно положил их на спальный мешок и вытянул руки над обогревателем. Это было лучшее, что он мог добиться от Сайласа.
— Договорились.
— Ничего не выйдет, — тяжело вздохнул Сайлас, покончив с супом. Он бросил пустой пакет на цементный пол, но в угол, подальше от Мики. — Вся эта история с записью.
Мика вскинул голову, чувствуя, как раздражение закипает в его жилах.
— Почему ты всегда такой? Мы все волнуемся. Конечно, все может провалиться, но мы попытаемся. Это стоит того, чтобы попытаться.
— Ты и твоя безумная приверженность надежде. — фыркнул Сайлас. — Все это бессмысленно.
— Конечно, нет. Все имеет значение. И все важно. Мы здесь для определенной цели.
— В чем заключается наша цель? Думаешь, Бог спустится и спасет нас? — Сайлас раскинул руки, как бы охватывая все вокруг. — Даже после всего этого? Люди уничтожают друг друга, убивают друг друга? Мы дикари. Преступники и убийцы. Мы разрушаем все хорошее. Даже если бы Он существовал, то отвернулся бы от человечества и никогда не оглядывался назад.
Мика яростно уставился на него.
— Нет, не отвернулся бы. Бог — это любовь. Он любит людей, даже если они сломлены, уродливы и потеряны. Бог верит, что человечество может спастись. И я тоже.
Сайлас картинно закатил глаза.
— Из-за твоей упрямой веры погибнет дорогой тебе человек.
— Ты имеешь в виду Амелию.
Плечи Сайласа напряглись.
— Она не сможет этого сделать. Только не против нашего отца.