— Мне нужно, чтобы вы собрали остальных, — сказала мисс Сапсан нашим друзьям. — Скажите им, что Джейкоб и Нур найдены. Приведи их всех в Дитч-Хаус и жди нас там.
— Миллард и Оливия обыскивают Нью-Йоркскую петлю, — сказала Эмма, сверяясь с тонкими часами на запястье. — Но они должны вернуться с минуты на минуту.
— Приведите их сейчас, пожалуйста, — сказала мисс Сапсан. — Не ждите.
— Да, мисс. — Эмма бросила на мисс П. взгляд, который, казалось, умолял ее не держать их слишком долго в неведении. — Скоро увидимся.
Эмма, Енох, Бронвин и Эддисон вышли. Перплексус раздраженно откашлялся, напоминая мне, что он в комнате. — Mi scusi{Извините (итал.)}, синьора Сапсан, мы еще не закончили…
— Полагаю, что да, мистер Аномалус, — сказала мисс Сапсан приятным, но резким тоном, который прозвучал из ее уст практически как выпихивание за дверь. Он покраснел и ушел, бормоча проклятия по-итальянски.
Мисс Сапсан увидела, как Нур убирает с ее шеи мокрые от дождя волосы, и спросила, не хотим ли мы переодеться.
— Очень любезно с вашей стороны, — ответила Нур, — но если мы не расскажем вам, что произошло в ближайшее время, я думаю, что у меня будет нервный срыв.
Губы мисс Сапсан сжались в тонкую линию.
— Тогда, конечно, — сказала она, — давайте начнем.
Вместо свежей одежды нам дали одеяла, чтобы завернуться в них, и имбрины-ученицы вернулись с чаем и закусками, которые были разложены на столе, но остались нетронутыми; у нас не было аппетита. Наконец мы остались наедине с двумя имбринами, расположившимися на маленьком диванчике между мисс Зарянкой в ее украшенном резьбой кресле-каталке и мисс Сапсан, которая стояла рядом с нами, явно слишком взволнованная, чтобы сесть.
— Расскажите нам все, — попросила она. — Я думаю, мы многое знаем, но все равно расскажите, ничего не упуская.
Так началась наша ужасная история. Я рассказал им, как мы решили, что если Нур собирается остаться с нами навсегда, у нее должно быть больше личных вещей, и поэтому мы отправились в квартиру ее приемных родителей в Бруклине через Нью-Йоркскую петлю.
— Не сказав ни единой живой душе, куда вы направляетесь, — сказала мисс Зарянка, барабаня длинными ногтями по подлокотникам инвалидного кресла.
Теперь это казалось неоправданным, но я все равно попытался объяснить. Я сказал, что в Акре все улеглось. Темные тучи опасности, нависшие над нашими головами в последние несколько недель, казалось, рассеялись. Наши друзья приходили и уходили, используя Пенпетлекон с некоторой свободой, и мы с Нур чувствовали, что заслужили достаточно свободы, чтобы сделать то же самое.
— Мы действительно думали, что это безопасно, — добавила Нур, искренне извиняясь. — Мы думали, что вернемся раньше, чем кто-нибудь заметит.
Я рассказал им о открытке, которую мы нашли в пачке писем у ее приемных родителей. Что, похоже, ее написала Ви и пригласил Нур навестить ее. Этот адрес находился всего в нескольких часах езды на машине. — Мы уже покинули Акр, когда нашли его, — добавила я, чувствуя себя ребенком, пытающимся вырваться из-под домашнего ареста. — И вместо того, чтобы проделать весь обратный путь…
— Это было то, что мы хотели сделать сами, — вмешалась Нур.
— Нам не нужны ваши оправдания, — сказала мисс Зарянка. — Вы здесь не под судом.
А потом пробормотала: «Пока что».
Оглядываясь назад. я не жалел, что мы сделали это в одиночку. Я попытался представить, как Нур ведет не только меня, но и нескольких наших друзей через петлю Вайноки и ее двойные торнадо. Шансы на то, что все выживут, были в лучшем случае невелики. И даже если бы некоторым из нас удалось добраться до Ви, разве это что-то изменило бы? Марнау все равно застал бы нас врасплох, и в этой ситуации с заложниками, с его пистолетом, направленным на Ви, действительно ли имело значение, сколько нас там было?
Может быть, а может, и нет.
Нур взяла на себя рассказ. Она описала, когда оказалась в Вайноке, то странное чувство дежавю охватило ее. Она описала склад и странного человека, которого мы встретили среди клеток, который мучился от боли. Когда мы описывали его, я заметил, как мисс Сапсан и ее наставница обменялись понимающими взглядами. Нур описала измученную торнадо петлю. Песня, которую она помнила с детства, которой ее научила Ви, которая помогла нам пройти через испытания петли, один предсмертный опыт за другим, пока мы не добрались до маленького домика Ви.
Тут Нур остановилась, лицо ее напряглось, и она замолчала. Она не могла продолжать, и я сделал это.