Лисса посмотрела на нее, как будто у нее было три головы.
— Ты понимаешь, что мой разум никогда не блокировал совершенное со мной насилие? Но вот мое спасение блокирует. Боже, у моего разума дурацкое чувство юмора. — сказала Лисса, покачав головой.
Алексис посмотрела на нее и рассмеялась. За ней рассмеялась Лисса. Они смеялись, как легкомысленные школьницы, до боли в животе.
В ту ночь Лисса спала более мирно, чем она когда-либо могла вспомнить.
Гейб
— Гейб, мне нужно попросить тебя об одолжении, — сказала Алексис в трубку.
— Обычно разговор начинается с приветствия, — усмехнулся он.
— Извини, у меня куча разговоров. Мне нужно нанять тебя, ну, твою фирму, — хихикнула она.
Его интерес был пробужден. Гейб руководил собственной частной охранной фирмой и имел как местные заказы, так и за пределом города.
— Ты уже успела потерять свою Госпожу? — спросил он.
— Подожди, что? Откуда ты о ней знаешь? Неважно. Нет, я не потеряла ее. Это серьезно, — сказала она, пытаясь казаться возмущенным, но безуспешно.
Смеясь, он сказал:
— Хорошо, хорошо, что происходит?
— Мне нужно, чтобы ты нашел кое-кого. Ну, вообще-то, тело.
— Хм, хорошо. Я думаю, это само собой разумеется, но мне нужно больше информации, — сказал он.
В течение следующего часа они обсуждали по телефону Лиссу и Сидни, гадая, можно ли найти останки последней.
— Что ж, когда ты даешь мне работу, то заботишься о том, чтобы мне не было скучно. Господи, женщина! — воскликнул он.
— Я знаю, — вздохнула она. — Но эта девушка нуждается в завершении. Она пережила больше, чем ты можешь себе представить. Ей нужно это. И, конечно же, я все оплачу.
— Алексис, я знаю, что это не мое дело, но не слишком ли ты увлеклась пациентом? — спросил он с беспокойством в голосе.
— Я действительно забочусь об этой девушке. Во мне возникла эта постоянная потребность — защищать ее. Одному Богу известно, почему никто другой этого не сделал. Возможно, ее поместили сюда не случайно, а благодаря божественному вмешательству, — сказала она.
— Хорошо, только будь осторожна. Давай посмотрим, что мне удастся найти. Могу ли я поговорить с ней или это запрещено? — спросил он, за чем последовала небольшая пауза. Потом он услышал, как она вздохнула в трубку.
— Я, наверное, смогу договориться о встрече, но, если она начнет расстраиваться, тебе нужно будет немедленно уйти. — ответила она.
— Без проблем. Я не хочу усугублять ее страдания. Ты же знаешь, что я чувствую по этому поводу.
Всем было известно, что его мать подвергалась насилию, и он не мог помочь ей в молодости, поэтому, когда стал старше, поклялся, что предложит свои услуги женщинам, подвергшимся побоям, поэтому проводил курсы самообороны в местном приюте.
Встреча была назначена на следующий день.
Гейб вошел в кирпичное здание в викторианском стиле, в котором находились одни из самых психически больных умов Вирджинии. Он уважал Алексис за ее преданность своей работе, но не представлял, как она могла спать по ночам, услышав истории этих бедных душ.
Мужчина подошел к контрольно-пропускному пункту. Охранник попросил его выложить все из карманов и провел сканером вверх и вниз с каждой стороны его тела. Он оставил свой пистолет в бардачке, зная, что это не то место, где можно иметь его при себе, потому что это может привести к катастрофе. После того, как Гейб был признан безопасным и охранник просканировал его лицензию, ему распечатали бейдж посетителя и впустили.
Он одобрял их меры безопасности, даже помог им реализовать некоторые из них лично. Гейб подошел к следующему контрольно-пропускному пункту, где охранник просканировал его бейдж и провел его в коридор, который вел к кабинету Алексис. Он бывал здесь довольно часто, когда его фирма заключала с институтом контракт на установку охранного оборудования и обучение мерам безопасности.
Гейб постучал в толстую дубовую дверь кабинета Алексис, заметив, что на медной табличке с ее именем появилась царапина. Он был человеком деталей и подмечал недостатки, сводя этим Алексис с ума.
«Как иронично», — усмехнулся он про себя, когда дверь перед ним распахнулась вышеуказанной сумасшедшей улыбающейся девушкой-психологом. Гейб закашлялся, пытаясь скрыть смех, возникший при этой мысли. Она бы пнула его, если бы узнала, о чем он думает.
Алексис приподняла брови:
— Привет, Гейб. Входи, пожалуйста, — она указала на свой кабинет.
Он вошел в ее кабинет, все еще улыбаясь своей внутренней шутке, и едва не споткнулся, когда посмотрел в глаза самой хрупкой и завораживающей женщины, которую он когда-либо видел. Он не мог оторвать от нее глаз, не говоря уже о том, чтобы понять, как говорить. Моя. Он моргнул. Откуда это взялось, черт возьми?
***
Лисса не знала, что делать. Этот очень красивый мужчина смотрел на нее так, словно хотел ее съесть, и она не была уверена, стоит ли ей продолжать игру в гляделки или убежать и спрятаться. Но, черт возьми, она так устала прятаться!
Алексис откашлялась. Что, черт возьми, происходило? Это было странно. Так не пойдет.
— Гейб! — прошипела она.
— Да, — он неохотно отвел глаза от красивой девушки, сидящей в углу, чтобы понять, почему Алексис была в волнении.
— Мне нужно поговорить с тобой в коридоре. СЕЙЧАС ЖЕ, — сказала она сердито.